Поток сладостных мыслей прервался после негромкого хлопка колеса. Сначала казалось, что ничего не произошло, и пару секунд машина ехала все так же прямо. Затем ее прилично болтануло, и она резко накренилась набок. Неопытный водитель не стал крутить руль, лишь крепко вцепился в него, даже не пытаясь хоть как-то предотвратить неизбежную аварию. Машина еще раз круто накренилась, на этот раз уже в другую сторону, и рухнула в залитую водой канаву у дороги. В этот миг, за сотую долю секунды, прежде чем крыша перевернувшейся машины коснулась жидкой поверхности, в голове Каниса пронеслось короткое слово — «смерть».
Удар был очень сильным, скрежет металла смешался с криками боли раненых людей. Затем воцарилась тишина.
В утреннем тумане со стороны одного из небольших заброшенных деревенских домиков, стоявших неподалеку от канавы, в которой лежала машина, показались несколько фигур в камуфляже. От группы отделились два человека и направились в сторону аварии. Оба облачены в серый камуфляж, больше похожий на форму уборщиков, но никаких сомнений в их боевом предназначении не возникало, поскольку у каждого поверх камуфляжа темнел бронежилет, на голове были черная маска и шлем, а в руках короткий полицейский АКМ. Кроме того, на плече желтела оригинальная нашивка в виде метлы на фоне карты России, под нашивкой — полукругом — надпись «Очищать и Охранять». Еще одна характерная особенность красовалась на носках высоких берцев — железные бляшки в виде головы собаки, веселые лучики поднимающегося солнца игриво отскакивали от оскаленных морд собак.
Это были чистильщики.
Бойцы подошли к перевернутой машине, один из них передернул затвор автомата и дал короткую очередь по корпусу наискосок. Похожий на рык звук послышался из глубины машины. Грязный человек с неимоверными усилиями выполз из автомобиля и, оставаясь на коленях, вытянул руки вверх.
— Пощадите, я молю вас! — прохрипел он. — Мой брат болен! Я вез его к вам! Мне не к кому больше обратиться! Я из Твери! Я не центральный!! Я не тот, кто вам нужен! Я помогу!
Мозг Каниса работал на пределе возможностей, он не понимал, кто и как подбил его машину, а главное — зачем. Люди в серой форме уборщиков просто стояли и смотрели на него, ничего не предпринимая. Автоматная очередь раздробила его левую ногу ниже колена, он держался из последних сил, но слабел с каждой секундой. А эти стоящие, как статуи, бойцы просто смотрели, потом один из них издал глухой смешок и направил дуло автомата на Каниса. Мгновенно похолодевший Канис заторопился:
— Не надо! Молю! Пожалуйста! К вам приближаются центровые! Они на железной дороге! Я хотел предупредить! Я сам…
Договорить он не успел, выстрел из автомата размозжил голову. Тело убийцы бросило назад, и оно свалилось в грязную жижу канавы.
На груди бойца зашуршал коммуникатор:
— Доложите обстановку.
— Объект ликвидирован. Возвращаемся.
Боец выпустил еще пару коротких очередей по салону и двинулся обратно к заброшенным домам; второй собрал противомашинную «колючку», которая стала причиной аварии, и устремился за ним. Группа уже собиралась выступать. Командир чистильщиков только спросил:
— Стукачи?
— Да, — кивнул боец с коммуникатором, — хотел блокпост предупредить.
— Ясно. — Командир взял поудобнее свой новенький автомат и приказал: — Выдвигаемся. Авангард дрезин приближается к первой станции. Через час начнется полномасштабное наступление.
Спустя несколько секунд группа уже была в пути.
Сотни бойцов Центра и союзников-новгородцев готовились к бою. Огромные силы должны были ворваться в независимую автономию и принести в регион новую власть. Союзники нанесут первый удар, за ним последует атака тысяч чистильщиков, а потом клином ворвется бронепоезд. Командование Центра прекрасно понимало, что утаить его практически невозможно. Огромный состав будет виден издалека, поэтому десятки групп чистильщиков заранее перекрывали дороги, чтобы хоть как-то оттянуть поступление противнику информации о нашествии. За ночь было вырезано около сотни маленьких групп и опорных постов, под звездным небом в кромешной тьме безжалостные отряды бойцов с нашивкой в виде метлы на плече уничтожали все живое, что попадалось им на пути.
…После группы, растворившейся в утреннем тумане, не осталось и следа, лишь перевернутая простреленная машина и три трупа были напоминанием о недавней акции.
Глава 7
Град снарядов из зенитной установки накрыл заградительный пост и практически уничтожил его полностью. Первые две дрезины уже час пробивали дорогу раскаленным железом, бронепоезд выходил к разрушенным укреплениям почти без сопротивления. Новгородцы были полностью не готовы к нападению: пулеметные гнезда, бронебойные орудия, заградительные ежи и неплохой запас боеприпасов оказались бессильны перед грамотной синхронной атакой объединенных сил. После артобстрела шли чистильщики, и, когда поезд приближался к очередной разрушенной станции, она, как правило, уже была пуста. По сути, мы двигались просто по трупам. Десятки солдат новгородской земли лежали на дымящихся развалинах. Лишь единожды бронепоезд был атакован небольшой моторизованной группой. Три БМП и два танка были, видимо, вдалеке от железнодорожного пути, поэтому добрались до нас с запозданием.
Из бойницы, оборудованной в десантном вагоне, я видел картину этого боя. Понятно, ни танки, ни БМП, ни тем более пехотинцы, вооруженные гранатометами старого образца, не могли нанести бронепоезду серьезного урона. В нашем восьмом вагоне было четыре пулеметных гнезда и около двух десятков бойниц. Тяжелая артиллерия находилась в третьем, шестом, седьмом, двенадцатом и восемнадцатом вагонах. Все, естественно, бронированы. Несколько попаданий из танковых пушек и гранатометов не оставили и следа, лишь после одного из выстрелов задымился третий вагон. Однако пожар распространиться не успел, шустрые безмолвные техники в черно-белой форме моментально все потушили. А потом единый залп из всех орудий «Красной стрелы» буквально стер с лица земли небольшой отряд новгородцев.
Миновав Мстинский мост, мы почти сразу же вошли на станцию Бургу. Ни на той, ни на другой не встретили сопротивления: как и на предыдущих оплотах, защитники были полностью вырезаны чистильщиками. Я с каким-то неведомым для себя чувством смотрел через бойницы на мертвую зону. Сопротивление было сломлено за несколько часов, раскол сделал свое дело: потеряв единство, автономы уже ничего не могли нам противопоставить. Блицкриг удался.
Появился сотник Сергеев и рыкнул чуть не в самое ухо:
— Вахмистр, ко мне.
Я оторвался от бойницы и пошел за сутулой фигурой сотника. Мы зашли в небольшой кубрик, там уже были два других вахмистра. Сотник оглянулся на стоящих возле бойниц казаков и прикрыл дверь. В кубрике было очень тесно, мы буквально прижимались друг к другу. Сотник обвел всех унтер-офицеров тяжелым взглядом и сказал:
— Другого места нет, приходится проводить совещание в этой кладовке, мать твою.
