Я вдруг заметил скромного, уже немолодого человека, который, потупив взор, стоял рядом с нами. Человечек был в потертом черном пальто и большой шляпе. Эдакий шпион, их всегда такими в мультиках представляют, не хватает только приподнять воротник. Тогда образ был бы идеален. Я выпустил струю дыма и сказал:
— Дядь, иди отсюда, чего стоишь?
— Слушаю, молодой человек, — с какой-то странной интонацией ответил тот, сверкнув глазами из-под огромных толстых очков. — Настоящий еврей всегда много слушает. Я не мог отказать себе в удовольствии подслушать ваш разговор, уж простите за это старого еврея.
— Слушай, ты, старый еврей, — я подошел и оттолкнул его, — вали, пока цел.
— Я не могу, — развел руками тот. — Владислав приказал мне встретить двух молодых людей. Он сказал, что я узнаю вас по потасканной внешности и наглому выражению лица того, который будет пониже. — Взгляд человека перебежал на Артема, и он добавил с улыбкой: — А еще он сказал, что вы наверняка будете спорить.
— Какой Владислав? — спросил я.
— Ну откуда же мне знать его фамилию? — удивился еврей. — Никто во всем Четвертом отделении не знает.
— Ладно, хватит орать на весь перрон о Четвертом отделении. — Тёма выкинул бычок на железнодорожные пути и протянул руку: — Артем. Лейтенант.
— Герман, — слегка поклонился тот, приподняв шляпу. — У меня официально нет звания.
— Андрей. Рядовой.
— Герман, — повторил тот. — Молодые люди, когда я стоял рядом с вами, то стал подслушивать на предмет вашего спора. Неужели вы действительно собирались искать местного водителя, чтобы поехать до Тюмени?
— Ну, был вариант, — кивнул Тёма и бесцеремонно добавил: — Впервые встречаю поисковика-еврея. Тем более на Урале. Интересный вы экземпляр. Да и звания нет.
— Поймите, я тут временно выполняющий обязанности, — снова слегка поклонился тот. — Просто… как вам сказать… я немного задолжал вашему ведомству. Нет, не денег, это нечто большее: ваши люди мне когда-то очень хорошо помогли, поэтому я в качестве благодарности иногда помогаю вашему ведомству. Поисковика этого города я ни разу в глаза не видел, но позаботиться о вас я смогу.
— Ладно, давайте ближе к делу, — хмыкнул я. — Что вы предлагаете? По поводу дороги до Тюмени.
— Упаси вас бог ловить машину, — заботливо сказал Герман. — Сейчас перевозками промышляют одни бандиты, которые грабят и убивают мирных граждан, которые не знают об этом. Тут прямо-таки налаженная сеть, настоящий конвейер смерти!
— А местные власти?
— А что местные? — удивился еврей. — Они получают очень неплохой процент со смерти этих несчастных. Городом правят бандитские группировки, которые владеют металлургией. Самая страшная банда, поверьте мне.
— Верим, — кивнул Тёма. — И на чем вы предлагаете поехать нам?
— У меня есть транспорт, причем специально предусмотренный для вашей миссии, — улыбнулся Герман. — После того что вы сделали для меня, я готов отвезти вас лично. Машина припаркована недалеко от вокзала, ее, конечно, охраняют, но тем не менее стоит поторопиться.
Быстро пройдя по зданию грязного вокзала, мы преодолели еще несколько сот метров и подошли к небольшому гаражу. Когда Герман открыл тоненькую проржавевшую дверь, мы увидели технику, на которой нам предстояло ехать. Еврей громко сказал:
— Уважаемые господа, рад представить вам мою малышку. Именно на ней я предлагаю вам двинуться в путь.
Молчали мы минут пять, тупо созерцая монстра, на котором нам предстояло ехать. Я долго не мог ничего сказать, пораженный красотой и силой этого шедевра. Артем подошел ближе, неловко дотронулся пальцем до фары и выдохнул:
— Офигеть!
Часть вторая
Поисковик
Да будут прокляты эти интересы цивилизации и даже самая цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу.
Ф. М. Достоевский
Глава 1
Беженцев было около пятидесяти, толпа их растянулась параллельно обочине метров на сорок. Среди изгнанных — много детей и женщин, поэтому двигались они очень медленно. В пути от них отстали еще несколько семей. Их никто не стал ждать; когда один из ослабевших подростков упал на пыльную обочину, никто не остановился, чтобы помочь. Лишь пожилая женщина склонилась над телом потерявшего сознание мальчишки и пыталась воззвать к совести проходящих мимо. Но никто не остановился, лишь идущий в самом конце старик крякнул:
— Возвращайтесь обратно. Не дойдет.
— А как же идти? — с непередаваемой беспомощностью в голосе спросила она. — Куда? Куда вы, люди? Он же погибнет!
А через несколько сотен метров свалился еще один. Но изгнанники уже давно перестали обращать внимание на тех, у кого не хватало сил на то, чтобы идти. Каждый придумал себе успокаивающую совесть фразу, почему он прошел мимо умирающего человека. Им дали всего три часа на то, чтобы собраться, потом затолкали в грузовики и вывезли за черту города. Депортация мирных граждан была проведена ночью: просто в один из небольших районов на окраине города пришли солдаты, больше похожие на бандитов, и стали вытаскивать сонных людей из своих квартир. Никто не знал, за что и почему их выкинули из города; с момента воцарения во второй столице Цитадели нового Верховного Правителя Урало-Сибирского агломерата с его армией в городе творилось беззаконие. Всех просто построили и заявили о том, что у них есть три часа. Многих здоровых молодых людей и девушек забрали от своих семей. Новая власть была намного хуже предыдущей: прошлые Правители Цитадели еще хоть как-то пытались заботиться о своем народе, теперь, после вооруженного переворота, многие, кто кричал о продажности предыдущего режима, вдруг поняли, что к власти пришли не самые правильные и хорошие. Новой «верхушкой» стали бандиты. Причем не те, которые грабят и убивают открыто, — нет, это были те, которые, грабя и убивая, еще и представляют свою деятельность как спасение от предыдущих «тиранов». Цитадель быстро превращалась в некую бандитскую республику.
Маленький мальчик потянул маму за руку:
— Мама, куда мы идем?
— Все будет хорошо, — устало ответила женщина, вытерев маленькие капельки со лба. — Просто иди, сынок.
— Мама, я устал, я больше не могу.
— Иди сюда. — Женщина с трудом подняла сына на руки, поцеловала его сухими губами и прошептала: — Я люблю тебя, только не плачь. Пойдем.
Мальчик с серьезным видом обхватил ручонками шею матери и нежно прижался к ней. Вдруг раздался чей-то крик:
— Машины!
Несколько десятков человек мгновенно бросились к обочине, взрослые и дети торопились спрятаться в канаве. Крик «машины!» был для них самым страшным. Транспорт теперь вовсе не воспринимался как помощь или спасение — нет, теперь гул моторов был для них вестником смерти. Во всей стране существовали зоны, где люди могли спокойно передвигаться по дорогам. Но вот трасса Екатеринбург—Тюмень, по которой шли невинные изгнанники, не считалась таковой. Главной опасностью были машины хозяев Екатеринбурга: владельцы Цитадели имели огромную армию боевиков, которые должны были защищать колоссальные запасы Сибири и Урала, но которые, между прочим, любили развлекаться, расстреливая всех подряд. Они считали себя полностью независимыми и ни перед кем не несли ответа. Убивать всех они не собирались, просто, скосив несколько человек из автоматов, с веселым смехом продолжали свой путь. Вот и теперь люди с замиранием сердца слушали звуки множества моторов, гул которых приближался.
