– Мужик, у тебя закурить не будет?
Алексей развернулся и направился к дому Эммы. Подошел к забору, за которым, как и прежде, не было видно автомобиля Филатова, но в одном из окон дома брезжил бледный свет. Волошин просунул руку сквозь штакетник, нащупал щеколду, отодвинул. Калитка с мерзким скрипом отворилась, тут же Волошин услышал, как звякнула цепь и залаяла собака. Черная овчарка выскочила из будки. Рыча и лая, бросилась к забору. Откуда взялся этот пес? Да и будки прежде не было. Но дом тот же, те же ворота для заезда машины, калитка, крыльцо и дверь. Собака продолжала лаять, пытаясь приблизиться к чужаку, но цепь не давала псу подобраться поближе.
Вскоре открылась дверь, в желтом проеме показалась женщина.
– Кто там шастает? – прозвучал хриплый старушечий голос.
– Простите! – крикнул Алексей. – Эмму позовите, пожалуйста.
– Кого? – переспросила старуха.
– Эмму, – уже неуверенно повторил Волошин.
– Убирайся, а то я сейчас полицию вызову. Будет тебе и Эмма, и Бэмма.
Старуха была явно пьяна.
– А Ваня не у вас?
– Я сейчас собаку спущу, а лучше за берданкой схожу. У меня, между прочим, берданка имеется. Отстрелю тебе одно место, чтобы не шлялся по ночам, будет тогда тебе и Ваня, и Маня, и баба с бэмбой.
Старуха вошла в дом, захлопнула за собой дверь. Собака продолжала давиться лаем.
Алексей отправился домой, но, не сделав и десяти шагов, остановился. На крыльце соседнего домика стоял мужчина.
– Простите, – крикнул ему Волошин, – спросить можно?!
– Заходи, чего орать, – ответил человек. – Не бойся, собак не держим.
Алексей прошел через двор и остановился возле крыльца.
– Здесь девушка жила. Высокая блондинка. Не знаете, где она?
Мужчина пожал плечами:
– Да здесь давно уже только эта старая стерва живет. Только раньше был другой дом, а год назад ее сын построил этот, а потом вместе с женой на самолете разбился где-то на Дальнем Востоке.
– Нет, – продолжал настаивать Алексей, – жила здесь девушка. Она снимала именно этот дом.
Мужчина отворил дверь в дом и крикнул внутрь:
– Люся, поди сюда. Тут какой-то соседской девушкой интересуются.
В прихожую вышла женщина в пуховике, наброшенном на длинную, до колен комбинацию.
– Девушка, – показал рукой в сторону соседнего дома Волошин, – вон там жила.
Но дама в пуховике только удивленно дернула плечом.
– Разве что ее внучка приезжала. Но той-то лет пятнадцать всего.
– Извините.
Алексей хотел было уйти, но мужчина остановил его:
– Машина недавно точно стояла здесь. Иномарка какая-то, но кто приезжал, не знаю. А до этого другая машина была, отечественная – «десятка». Чьи тачки – не знаю, не подглядывал. А бабка в больнице пропадала месяца два. Болеет, стерва, а сдохнуть не может.
– Да ладно тебе, – дернула его за рукав жена. – Что тебе старуха плохого сделала?
– Хорошего ничего – это точно, – огрызнулся мужчина, – а вот года два назад я рыбу вялить повесил на заборе, а она ее сперла. Она – больше некому. И собака ее…
– Кстати, – перебил его Алексей. – А когда бабка в больнице была, куда собаку сплавляли?
– Отдавала ее какой-то подруге, у которой зять кроликов разводит. Чтоб сторожил.
Глава 21
Вера сидела на кухне. Услышав, как открывается дверь, бросилась навстречу Волошину, но на полпути остановилась. В глазах ее блестели слезы.
– Простите, – прошептала она, – я не подслушивала, поневоле все слышала.
Алексей пошел мимо нее в комнату, взял со стола бутылку, оставленную тренером, и наполнил рюмку.
– Пожалуйста, – тихо попросила девушка, – налейте мне тоже.
Алексей налил в тренерскую стопку. Посмотрел, как Вера неумело поднесла ее ко рту, почти не наклоняя, попыталась глотнуть, задохнулась, а потом, увидев, как Волошин плеснул водку себе в рот, сделала так же. Зажала рот ладонью.
– Возьмите хлеб, что ли, – посоветовал ей Алексей.
Произнес он это как-то равнодушно. Глаза Веры от выпитого покраснели еще больше.
– Вы ее очень любили? – спросила она.
– Надя была хорошим другом. И я только сейчас понял, что самым лучшим и единственным. Другого такого у меня уже никогда не будет.
Именно теперь Алексей осознал, что не увидит Надю никогда, и что не кто иной, а он сам виновник ее гибели. Еще совсем недавно она была здесь, была рядом с ним, радовалась празднику, улыбалась, пела песни…
– Почему так? – прошептал он. – Какая-то идиотская игра, в которую влезли кретины вроде меня. Ну, черт с ними, со мной, наконец, – почему должны были пострадать посторонние и невинные люди? Если бы я только знал, что знакомство со мной приведет ее к гибели!
Волошин посмотрел на Веру:
– Вы ведь тоже в большой опасности.
Вера пожала плечами.
– Что молчите? Зачем вы здесь? Знаете теперь, что это очень опасно, а все равно остаетесь. Неужели только ради денег, которые мы вам обещали?
– Нет, – покачала головой девушка. – Ваши деньги мне не нужны.
– Так уезжайте отсюда скорее и подальше. Я сейчас заплачу вам столько, сколько скажете.
Но Вера молчала.
– А лучше, – Волошин задумался, – давайте уедем вместе. Брошу я эту игру, и мы с вами куда-нибудь подальше рванем. Найдем маленький городок, вы будете детям музыку преподавать, а я…
Алексей замолчал, пытаясь вспомнить, что же он умеет делать хорошо, но ничего на ум не пришло.
– Я тоже буду что-нибудь делать полезное и нужное. Поселимся рядом, станем часто встречаться и пить зеленый чай на какой-нибудь веранде, летом нас закусают комары, а со старого проигрывателя будет звучать «Божественная поэма» Скрябина.
– Слишком хорошо, чтобы сбылось, – улыбнулась своим мыслям девушка. – Мы никуда не поедем. Вы сами знаете.
– Да хоть сейчас!
– Нет, вы не тронетесь с места, пока не найдете своего друга.
И это была правда.
Глава 22
Уйдя из дома, Филатов не взял с собой никакого оружия. Может быть, знал, что никогда не сможет выстрелить, а может, надеялся укрыться там, где его никто не найдет, и потому пистолет или карабин окажутся просто лишним грузом. Тревожило другое – дом, в котором жила Эмма, тоже куда-то сбежал, а на его месте вдруг появился точно такой же, ничем ни отличающийся, но все-таки другой. Это походило на какой-то зловещий розыгрыш, да и сама игра казалась виртуальным вымыслом, который вдруг выплеснулся в реальную жизнь, и теперь в нашем мире существуют и живут по своим компьютерным законам двухмерные бестелесные и эфемерные, злобные существа, неосязаемые, как голограммы. Они творят зло и уничтожают все вокруг себя; количество их не уменьшается, а увеличивается с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой.
