– Я сказал.
– Может, для начала наезд организуем? – предложил Оганян. – А я, типа, отмажу.
– Не надо. Я скажу, что делать.
– Слушай, то нельзя, это нельзя! Я, что ли, типа, сладкий такой? Если я в доле, то хочу свой кусок за дело взять! – возмутился Рубен. И обернулся на официанта: – Ты че, халдей, уши греешь? Тащи давай что-нибудь!
– Что заказывать будете?
– Икры, шампанского… – начал перечислять Оганян. Глянул на стол и усмехнулся: – Так тут и так всего хватает.
Леонид Евгеньевич продолжил наставлять Рубена:
– Ты должен ее на контроле держать – куда едет, с кем встречается, о чем говорит…
Тут Осин тоже взглянул на официанта, который что-то записывал в блокнот.
– Любезный, шел бы ты отсюда подальше.
Вскоре вернулась Варвара, и Осин сказал ей, что только что посоветовался с начальником ее службы безопасности и согласился с ним.
– С чем вы согласились, Леонид? – не поняла Варвара.
– Дело в том, что у вас на руках на сегодняшний день более половины акций моего банка. Я не говорю о том, что кто-то может их похитить или переоформить, но хранить акции следует не в офисе своей фирмы, а в более надежном месте. В моем банке есть депозитарий. Так что вы можете им воспользоваться.
– Я так и сделаю, – согласилась Варвара.
Глава 10
С утра поехали в банк. На всякий случай Кирилл взял микроавтобус, в котором сидели молчаливые вооруженные люди в бронежилетах. Рядом с ними Валерий Борисович чувствовал себя неуютно, хотя ехали всего ничего – до первого банка добирались не более десяти минут. Однако в нем, расположенном ближе всего к дому, в котором снимала квартиру Ладейникова, выяснилось, что договор на ответственное хранение Варвара Николаевна не заключала. Вторым вариантом было отделение банка «Северо-Запад Инвест».
Валерий Борисович в сопровождении Кирилла подошел к дверям депозитария и позвонил. Их впустили внутрь, и они оказались в небольшом помещении, в котором была еще одна дверь – металлическая, ведущая в хранилище. Ладейников подошел к стойке менеджера и показал девушке паспорт своей жены и свой паспорт.
– Варвара Николаевна не смогла прийти, – сказал он, – просила меня забрать содержимое ячейки. В договоре мое имя должно быть указано.
Менеджер проверила документы, а потом сняла трубку телефона.
– Я должна предупредить службу безопасности, таков порядок, – объяснила она. И тут же сказала в трубку: – Здесь Ладейников… Поняла.
Его попросили подождать немного и дали ознакомиться с рекламными буклетами банка. На картинках захлебывающиеся счастьем люди стояли возле дорогих автомобилей или позировали в роскошных интерьерах огромных квартир. Также на буклетах радовались дружбе с таким замечательным банком собаки, кошки и новорожденные младенцы.
Наконец Валерия Борисовича впустили в хранилище и подвели к ячейке. После того как менеджер вышла, Ладейников открыл ячейку и выдвинул металлический ящик. Он не знал, что может быть внутри. Вполне вероятно, что ценные бумаги, которые обычно не хранят дома. Или драгоценности, которые надевают лишь по особым дням. А может, что-то иное, имевшее для неизвестной ему Варвары Николаевны особую ценность. Ладейников открыл ящик и, увидев на дне пластиковую папочку, взял ее. Папка была легкой и тонкой, потому что в ней находился всего один лист бумаги. На нем оказалась нарисована рука, пальцы которой были сложены в известную всем композицию.
Выйдя из хранилища, он подошел к дожидавшемуся его Кириллу и, ничего не говоря, показал головой на стеклянные двери, за которыми была улица, где стоял их микроавтобус. И только когда все сели на свои места в окружении вооруженных людей, протянул папку Кириллу.
Тому рисунок понравился. А Богомолов и вовсе заявил, что вещь талантливая. Пожалуй, даже посильнее известного «Черного квадрата».
– Только вряд ли этот рисунок предназначался вам, Валерий Борисович, – заметил Кирилл.
Рожнов зашел в депозитарий и поинтересовался у менеджера, как реагировал клиент на то, что лежало в его ячейке.
– Спокойно, – ответила девушка. – По крайней мере, без особых эмоций.
Рожнов тут же позвонил по мобильному.
– Был Ладейников, – сообщил он в трубку. – Как пришел, так и ушел – ни с чем. Следовательно, он тоже не знает, куда наша девушка их заныкала.
Они танцевали в пустом зале, и ресторанный диксиленд выдувал «Серенаду лунного света».
– Почему вы так любите это место, Варя? – спросил Осин.
– Вы забыли, что именно здесь мы познакомились.
– Помню, конечно. Но я не люблю публичные места. Самый лучший ресторан – дома. Можно снять пиджак, прилечь на диванчик и вообще делать все, что угодно, не стесняясь посторонних глаз.
– Разве люди с таким состоянием, как у вас, чего-то стесняются?
– Вероятно, нет. Но я от природы застенчив. Например, до сих пор не признавался никому в любви.
– Но ведь вы были женаты.
– Два раза. Первый раз по доверчивости – моя девушка сообщила, что ждет ребенка. Наш брак длился полтора года, а ребенок все не спешил появиться на свет.
– Может, он вас боялся? – улыбнулась Варвара.
– Это злая шутка, – чуть нахмурился банкир.
Музыка смолкла. Леонид Евгеньевич повел Варю назад к столику. Музыканты ненавязчиво затянули «Караван».
– А во второй раз что не устроило вас в браке? – спросила Варвара.
– Понял, что не люблю. Хотя знал это еще до брака. Женился лишь для того, чтобы избавиться от одиночества. Оказалось, одиночество вдвоем еще тяжелее. Хотя моя жена была красива, в конкурсах красоты побеждала. Были бы дети…
– Детьми бог награждает. За любовь, за доброту, – произнесла Варвара, опускаясь на стул.
– Я вас умоляю! Посмотрите, сколько малолетних оборванцев под ногами крутится. Они что, тоже кому-то в награду? Детские дома переполнены, оттуда лишь преступники выходят…
Осин посмотрел на Варю, а та всем своим видом показывала, что устала. Оглянулась даже, чтобы позвать официанта.
– Что-то мне сегодня здесь не нравится, – сказала она. – Душно как-то…
Подскочил официант, и Леонид Евгеньевич, не взглянув на счет, бросил на стол купюры. Помогая подняться Варваре, сказал молодому человеку:
– Как ни приду – всегда ты здесь. Тебе что, жить негде? Может, и ты детдомовский?
– Я из деревни, – ответил парень.
– Да? – удивился Осин. Достал из кармана брюк еще несколько купюр, положил их на скатерть. – Ну, тогда, дитя полей, возьми на чай. Тут и на самовар должно хватить.
Сегодня Леонид Евгеньевич не сомневался, что проводит Варю не только до дверей ее квартиры. В конце концов, сколько ей сопротивляться его ухаживаниям? Да и разговор о любви и браке зашел не случайно. Варя очень грамотно подвела его к откровениям, хотя он не сказал и слова правды.
