Так, наверно, и должно быть. Без связей на стороне
супружеские пары распадались бы гораздо чаще. Это я говорю вам как сутенер с
большим стажем. Итак, начинать нужно с женщины. Они всегда психологически
готовы к изменам своих мужей. А если изменяют сами, то у них возникает комплекс
вины.
Наш актер привез Ольгу, как обычно, на Кутузовский проспект.
Сначала они занимались любовью. (Ненавижу это слово. Почему не сказать прямо,
чем именно они занимались? Но у нас ханжеское общество, ничего так просто не
скажешь.) В общем, они занимались сексом. И в самый разгар он вдруг начинает
рассказывать о своей бывшей жене и неожиданно говорит, что у нее кто-то
появился.
Ольга не реагирует. Тогда наш актер осторожно роняет, что
друг жены — бывший спортсмен. Это ее заинтересовало, но не сильно. И тогда он
добавляет, что это бывший гимнаст, входивший раньше в сборную. Вот тогда Ольга
заинтересовалась. Она отодвинулась от своего партнера и нахмурилась. Потом
спросила у него:
— А как зовут этого парня?
— Не знаю.
Наш актер играл великолепно. Я видел, что женщина ему не
особенно нравиться. Но он изображал страсть просто здорово. Если бы я не был
таким опытным зрителем или режиссером — как хотите меня называйте, — я бы
крикнул: «Верю!» В общем, он играл здорово, и я подумал, что подкину ему
несколько лишних сотен. Актер долго вспоминал имя, а потом сказал, что у
гимнаста редкое имя.
— Андриан? — спросила, холодея от ужаса женщина.
— Кажется да, — он снова хотел ее поцеловать, но
она вдруг вырвалась из его рук. Затем, взглянув на него, вдруг громко
расхохоталась.
Ой, как я не люблю истеричек. А ведь Югансон говорил мне,
что она уравновешенный человек. Но она, посмеявшись, вдруг уткнулась в подушку
и зарыдала. Актер растерянно смотрел по сторонам. Я наблюдал за ними,
размышляя, что именно можно ему посоветовать. Актер осторожно начал гладить ее
по волосам. Он вообще-то молодец. Интуитивно принимает самые верные решения. Говорят,
что проституток и актеров раньше нельзя было хоронить на общем кладбище.
Лицедеев церковь не признавала. Может быть, и правильно делала. Как это в
Библии сказано? Нельзя обманывать людей. Нельзя быть одним с собой и другим с
другими. Кажется что-то в этом роде.
— Как его фамилия? — спрашивала сквозь слезы
женщина. — Как его фамилия? Ты знаешь, как его фамилия?
— Нет, — ответил актер, — не знаю. Кажется,
он работает в институте. Преподавателем.
— Это он, это он. Значит, он мне изменяет, —
проговорила она с нескрываемой болью.
Вот тебе и реакция! Она, кажется, забыла, что находится в
постели с другим мужчиной.
— О ком ты говоришь? — спрашивает актер.
— О моем муже! — кричит она. — Твоя жена
встречается с моим мужем!
— Не может быть, — он сначала икает, потом смеется
как-то по-ослиному.
Вот это класс игры! Честное слово, я возьму его в свой штат.
Это настоящий профессионал. Наверно, догадывается, что мы с Алексеем и Семеном
следим за ним. Такому лицедею нужно давать звание заслуженного артиста.
— Это он! — снова кричит она.
— Ну и черт с ней, — с ожесточением говорит
актер, — это, наверно, так и должно было случиться.
— Так не бывает.
Я настораживаюсь. Это очень опасное место в их разговоре.
Ведь если человек начинает трезво мыслить, он должен понять, что так не бывает.
Я имею в виду не встречу чужого мужа с чужой женой. Это сколько угодно. И
обмены часто случаются. И даже женятся на женах соперников. Но одновременно
познакомиться и понравиться друг другу члены двух пар не могут. Это уже теория
вероятности. Должна быть разница хотя бы в несколько дней. Но с другой стороны,
если вспомнить про теорию, однажды в Нью-Йорке, где живет несметное множество
людей, я встретил свою знакомую на Манхэттене. Вот вам и теория вероятности.
— Бывают случайные совпадения, — говорит
актер. — Кстати, жена попросила у меня ключи от этой квартиры. Она
предлагает мне переехать на дачу. У нее сейчас идет ремонт, и она попросила
ключи на несколько дней. Может, они встречаются в этой квартире?
— Нет! — вздрагивает Ольга. — Нет. Такого не
может быть. Только не это.
— Я все проверю, — успокаивает ее актер, но она
очень взволнована.
— Это наказание, — шепчет она, — наказание за
мой грех.
— Какой грех?
Он демонстрирует нежность, любовь и некоторую обиду. Ох, как
хорошо он играет! Но она, кажется, потеряла всякий интерес к партнеру. Сейчас
она думает только о муже. Если она устроит ему скандал и выгонит из дома, то
испортит мне все игру. Надеюсь, этого не произойдет. Но до того, как она
появится дома, ее должен успеть перехватить Арнольд Хендрикович.
— Я ухожу, — говорит она, вскакивая с
постели, — я ухожу, — она нервно одевается. — И не трогай
меня! — кричит она. — Не прикасайся ко мне.
Надеюсь, это у нее временное. Она смотрит на актера, и я
вижу бешенство в ее глазах. Нужно, чтобы Арнольд Хендрикович поговорил с ней,
постарался ее успокоить. Интересно, поедет ли она домой на «БМВ» нашего актера?
Надеюсь, что нет. Мы рассчитывали, что сегодня она откажется садиться в его
машину и поедет в метро.
— Я тебя подвезу, — предлагает актер.
— Нет, — кричит она, — не нужно! Сегодня не
нужно.
Мне очень нравится ее поправка. Значит, она еще испытывает
какие-то чувства к этому актеру. Значит, все идет нормально. Она выбегает из
квартиры, успев поцеловать на прощание моего актера. Мы точно знаем, на какой
станции метро она появится. Поэтому в нужном месте ее уже ждет наш психолог.
Они случайно сталкиваются на выходе и затем вместе поднимаются на эскалаторе.
Он рассказывает ей о предстоящей поездке, говорит, что, кроме Канады, есть еще
Австралия, Новая Зеландия и другие страны. Он говорит мягким, добрым, спокойным
голосом. Он ее успокаивает. Он ее гипнотизирует.
— Главное, чтобы вы выехали вместе, — говорит
он, — ведь документы вы подавали как одна семья. И если вы разведетесь,
придется все начинать заново. Это очень сложно…
Она его слушает. Вообще-то он говорит правду. Ведь документы
они подавали вместе. И теперь, если они разведутся, это будет уже не одна
семья. Он успокаивает ее долго, минут десять, пока они идут к ее дому. А потом,
придя домой, она найдет своего мужа. Мы рассчитали так, чтобы сегодня он
оказался дома. Если его не будет, она придет в ярость. Конечно, дома мы
установили микрофоны, чтобы прослушать их разговор. В нужный момент можно будет
позвонить и отвлечь их от нарастающего скандала.
Но они не скандалят. Наверно, она думает о том, как начать
разговор. В этот вечер она ему ничего не говорит. Только иногда делает какие-то
намеки. А он ничего не понимает. И наконец поздно вечером она решается на
трудный разговор.
— В последнее время мы почти не общаемся, —
начинает она издалека.
