— Чем? — она наконец поворачивается ко мне. Она
явно никогда не слышала этого слова. Она не понимает, о чем я говорю.
— Извините меня еще раз. Но мне кажется, что вашего
мужа связывают с той женщиной не только платонические отношения…
— Нет, — чужим голосом говорит она, пытаясь
встать, — вы ошибаетесь. Давайте закончим этот разговор.
— Вы встречались с ее мужем? — я почти утверждаю,
я не спрашиваю.
Это самый важный момент в нашем разговоре. Она не должна
уйти. Она должна остаться.
Ольга вскакивает со стула. Она явно колеблется. Уходить не
хочется. Но обсуждать подобные темы…
— Мы гарантируем тайну нашим клиентам, — объясняю
я, доставая платок.
Я вытираю лицо и гляжу на нее. Она сомневается.
— Сядьте, — предлагаю я Ольге, — не нужно так
нервничать из-за пустяков. Кстати, я сам член клуба свингеров, мы ходим туда с
моей женой.
Она садится. Упоминание о моей жене действует успокаивающе.
Она полагает, что у такого человека, как я, может быть жена.
— Что такое клуб свингеров? — наконец спрашивает
Ольга.
— Обычный деловой клуб, — я начинаю перечислять
известных актеров, режиссеров, политиков, которые якобы посещают этот клуб.
Конечно о моих подлинных клиентах я молчу. Но она слушает меня с большим
интересом.
— Это клуб, где нельзя появляться одному, — поясняю
я собеседнице, — только с мужем или с женой. Очень респектабельное
заведение. Бывает, что там делают целые состояния.
— Я вас не понимаю.
— Вы появляетесь в клубе с мужем и встречаете другую
пару, которая вам нравится. Вы можете вместе поужинать, поговорить, вместе
поехать куда-нибудь за город, вместе…
— Достаточно, — она вновь сделала попытку
подняться, — какая мерзость. Неужели люди занимаются такими вещами? Я
слышала, что меняются женами, но не думала, что у нас в городе…
Тоже мне, апостол морали. Я начинаю нервничать. Если она не
поймет по-доброму, придется объяснять по-другому. Но я все еще не теряю
надежды.
— Сядьте, — на этот раз я более
категоричен, — и не нужно все время вскакивать. Если вы не хотите меня
слушать, то мы можем закончить разговор прямо сейчас. Но у меня к вам деловое
предложение. Очень неплохое, как мне кажется.
— Какое предложение? — было видно, как она сильно
нервничает.
Ну и пусть нервничает. Я приготовился идти напролом.
— Ваш друг, с супругой которого встречался ваш муж, попал
в беду. В большую беду. И вы об этом знаете…
— Предположим, что знаю, ну и что?
— Вы также знаете, что ваш муж изменял вам с женой
вашего знакомого.
— Откуда вам об этом известно? Вы следили за нами?
— Нет, конечно. И не кричите, здесь тонкие стены. В общем,
ваш друг — один из наших клиентов и тоже хочет выехать за рубеж. Я несколько
раз приезжал к нему на Кутузовский и однажды увидел, как вы выходили из
подъезда. Это не мое дело, но я подумал, что вы свингеры. Решили встречаться
парами, я ведь видел вашего мужа.
— Он мерзавец, негодяй, — она явно говорила о
своем муже. — Он мне изменял, а я ничего не знала…
Она замолкает, понимая, что выглядит не очень
привлекательно. Я терпеливо жду. Она молчит, растерянно глядя по сторонам.
— Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь, — у
меня мягкий, добрый голос. Для сутенера хорошо поставленный голос очень важен.
Как у актера.
— Мы уже расстались, — неубедительно говорит
Ольга, пряча глаза.
— Меня это не касается, — я смотрю на часы, она
должна понять, что мне не очень интересна их история. — В общем, вы
знаете, что нужно делать, — объясняю я ей, — вносите залог и
собирайте документы. У вас есть несколько дней. Квартиру я вам продавать пока
не советую.
Теперь я пытаюсь подняться. Мне их проблемы должны быть до
лампочки. Я ведь такой занятой человек.
— У вас есть такие деньги? — пытаюсь я подтолкнуть
наконец ее к основной теме нашего разговора.
— Нет, — она качает головой. В глазах застыли
слезы.
Я тяжело вздыхаю. Потом, словно размышляя, спрашиваю:
— Вы действительно расстались с этим парнем? — я
имею в виду Актера, и она понимает, о ком я говорю.
— Почти.
— Вы могли бы помочь и ему, и себе, — неожиданно
говорю я.
— При чем тут он? Каким образом? Второй вопрос мне
нравится гораздо больше первого. Но я буду отвечать по порядку:
— У него долг двадцать тысяч. И боюсь, что он не сможет
внести эти деньги. А вам до пятницы нужно внести залог — тоже двадцать тысяч.
Вместе это сорок. Очень большая сумма. Вы ведь хотите ему помочь?
Честное слово, она кивнула головой. Она даже не подумала
спросить меня, откуда я так хорошо осведомлен о делах ее бывшего друга.
Впрочем, я ведь сказал, что тоже его знаю.
Она смотрит на меня и ждет. В глазах у нее надежда. Если бы
не ее муж-спортсмен, понравившийся взбесившейся жене Дипломата, все было бы в
порядке. Она бы никогда в жизни меня не увидела. Но у меня есть заказ, и мой
«кодекс чести» требует, чтобы я его выполнил.
— Вы могли бы с мужем посетить клуб свингеров, —
обрисовываю я ей решение проблемы, — дело в том, что кредитор вашего друга
— очень известный человек. Вы его тоже немного знаете. Он один из владельцев
клуба. Насколько я знаю, он видел вас несколько раз. И если вы согласитесь
приехать в клуб вместе с мужем, он готов заплатить за вас сорок тысяч долларов.
Конечно, я все придумал. Конечно, Дипломат не даст ничего.
Он заплатит мне двадцать пять тысяч. Не десять, как он планировал вначале, а
именно двадцать пять, иначе сделка не выгорит. Ведь ему нужно не просто
получить удовольствие, он должен найти бычка, который ублажит его жену, а это
стоит дорого. Я уже несколько раз говорил со своим заказчиком, и он знает, что
цену я поднял не случайно. Из двадцати пяти я готов даже оплатить переезд этих
дурачков куда-нибудь на Багамы. Но без всяких гарантий. Или платить им зарплату
несколько месяцев, вычитая из нее плату за жилье, налоги и все остальное. В
общем, я в любом случае в накладе не останусь. А разговор про сорок тысяч нужен
как приманка для дураков. Никакие сорок тысяч никто не внесет. Актеру нельзя
давать большие деньги: он начнет покупать наркотики в больших количествах. И уж
тем более не нужно платить моему агентству за пересылку документов в Канаду.
Документы мы, разумеется, пошлем. Здесь все без обмана. Но
двадцать тысяч — это сумма невероятная. Никто не просит таких денег. Это наше
маленькое ноу-хау, плата за удовольствие, которое мы предоставили гимнасту и
его жене, подставив им нашу парочку.
— Сорок тысяч? — сумма действует на нее
ошеломляюще. — Они заплатят нам сорок тысяч?
