Позвонил Славик. Он ведь знает, что в десять утра я еще в
постели, но звонит, сукин сын, чтобы подчеркнуть свою близость. И ничего ему
нельзя сказать. Он мне очень нужен. Иногда таких клиентов поставляет, что целый
капитал получаешь. Но вообще-то паскудный тип. И стукач. Я это точно знаю, уже
дважды проверял. В общем он мне позвонил и сказал, что Дипломат хочет со мной
встретиться. В гробу я видел этого Дипломата. Нет, это не только его кличка. Он
действительно дипломат и даже какой-то очень большой чин. Только у него фантазии
дикие, поэтому ему нужен такой специалист, как я. Отказывать в таких случаях
нельзя — обратится к конкурентам. Я, мгновенно проснувшись, спрашиваю Славика,
что нужно этому типу. Он отвечает, что клиент сам все растолкует. Дипломат жил
несколько лет в Европе, видимо, приобщился к чему-то новенькому. Говорит, что
сейчас у этого Дипломата целая сеть магазинов в нашей стране. И теперь он
«богатенький Буратино». Так мы называем своих особо обеспеченных клиентов.
Сон у меня сразу прошел, и я назначил встречу на
одиннадцать. Квартира у меня хорошая, целых пять комнат. Но дома я
принципиально никогда никого не принимаю. Никого. Ни женщин, ни мужчин. Ни
клиентов, ни своих сотрудниц. Я их так называю, и в этом, кажется, нет ничего
обидного. За последние годы слишком много известных людей погибло у себя в
квартирах. И все потому, что смешивали дело с работой. Это не одно и то же. Как
говорят англичане в подобных случаях: «Мой дом — моя крепость». Моя квартира
находится в элитном доме, здесь есть охрана и установлены телекамеры. Мои
соседи — респектабельные семейные люди. Все убеждены, что я торгую нефтью. Не
могу понять, почему воровство государственных природных ресурсов считается
более престижной работой, чем сутенерство. Ведь ущерб людям они приносят
гораздо больший. Мне всегда жалко нефтяников, которые вкалывают, добывая нефть.
Знали бы они, сколько людей сидит на их шее, получая с качаемой на Запад нефти
прибыли. Знали бы они, какой «процент с копейки» они получают, если доход всех
этих прилипал приравнять к ста рублям. Но это не мое дело, и поэтому я даже не
езжу домой на своей машине. Только пешком, только один. Для друзей у меня есть
мобильный телефон.
А моя рабочая квартира — на Кутузовском. Вернее, там у меня
куплено две квартиры. Одна — четырехкомнатная — для приемов. Там есть спальня,
где особо нетерпеливые могут встретиться с моими «сотрудницами». Но они,
конечно, не подозревают, что здесь у меня две квартиры. Вход в них из разных
подъездов, но они соединены общей дверью за шкафом и оборудованы видеокамерами.
Из соседней квартиры просматривается и записывается все, что происходит в
основной. Это моя страховка на всякий случай. И сидит там у меня сын моего
двоюродного брата, единственный родственник, который у меня остался и которого
я опекаю с самого детства.
В общем, я назначил встречу на одиннадцать. И через сорок
минут был у себя на Кутузовском. Клиент появился пять минут двенадцатого. У
них, дипломатов, разрешается опаздывать ровно на пять минут. Это знак хорошего
тона. Он появился у меня, и я сразу его невзлюбил. С одной стороны, он
дипломат, ему должны быть известны правила хорошего тона. Но он не протянул мне
руки, а только холодно кивнул, словно мы уже были в состоянии холодной войны.
Ему противно со мной здороваться, хотя зачем-то я ему нужен. С другой стороны,
он делец, и я видел, как он оглядывал мою «рабочую квартиру». Явно соображал,
сколько ему придется заплатить. Но здесь ему со мной не тягаться. Обстановку,
мебель, технику подбирал наш психолог именно для подобных случаев. У меня
роскошная кожаная мебель за сорок тысяч долларов. А техника вся из компании
«Банг оф Олафсон», знаете, наверно, такую. Самая дорогая техника в мире. Там
такой дизайн, что клиент сразу готов выложить не одну тысячу долларов. И
наконец, картины, мебель. Все подлинное, все без обмана. Клиент должен
понимать: здесь работают солидные люди, а не шантрапа, которая ловит клиентов
на улице.
— Мне рекомендовали вас как специалиста по некоторым…
проблемам… — Он выразительно смотрит на меня, а я молчу. В подобных
случаях говорящему нужно дать закончить фразу. — По проблемам…
сексуального характера, — поясняет он, выжидательно глядя на меня.
— Может быть, — весело соглашаюсь я, — но
сначала мне нужно знать, какие именно проблемы вы хотели бы со мной обсудить.
Нет, нет, не обсуждать, — тут же поправляюсь, потому что он смотрит на
меня, как удав на кролика.
Но напрасно он меня гипнотизирует. Это я ему нужен, а не
наоборот. Интересно, чего он хочет? Ему лет под шестьдесят. На вид это крепкий
мужчина. Какие-нибудь извращения? Не похоже. Он бы нашел себе женщину и
занимался с ней любовью, как захочет. При его деньгах это не проблема. Нет,
нет, здесь что-то другое. Поэтому он и обратился именно ко мне.
— Я пришел сюда не обсуждать проблему, — поясняет
мне посетитель, — я пришел к вам за помощью. За конкретной помощью. И я
полагаю, что вы можете мне помочь, а я готов соответственно оплатить все ваши
расходы.
— Конечно, — вот это другое дело, сейчас я ему
буду баки заколачивать. — Вы можете на меня положиться.
— Не сомневаюсь, — он чуть улыбнулся, и это мне
уже не понравилось. Он знает чуть больше, чем следовало. Ну Славик, сукин сын,
я тебе устрою!
— Дело в том, — говорит Дипломат, — что мы с
женой долгие годы жили и работали за рубежом. Там привыкаешь к разным мелочам,
появляются свои слабости, в общем, иногда позволяешь себе расслабиться. Вы меня
понимаете?
«Чего он хочет, — лихорадочно думаю я, — чего
такого, что нельзя купить за деньги? Тем более, за большие деньги?»
— Может, вы конкретно изложите мне, какие слабости вы
себе позволяли? — спрашиваю я этого типа.
— Дело в том, что мы с женой были членами клуба
свингеров, — пояснил Дипломат, и я едва не упал со стула.
Всего-то! Я уж подозревал, что он тайный садист или убийца.
А они, оказывается, свингеры. Если бы сегодня было первое апреля, я бы решил,
что Славик меня разыгрывает. Тоже мне порок. Клубы свингеров сейчас даже в
Москве есть. Это когда вы приходите со своей женщиной в клуб, а там меняетесь
партнершами. Ну и что здесь такого? Обычный разврат, только разрешенный обеими
сторонами. Почти все мужики и без того изменяют своим женам, а те делают вид,
что ничего не замечают. Но дураки-мужья и не подозревают, что больше половины
их жен тоже имеют «друзей» на стороне.
— Значит, вы были членами клуба свингеров, —
говорю я противным голосом.
Здесь все ясно. Больше тысячи долларов из него не вытащить.
От силы две. Его должен был принимать мой родственник. Кстати, его фамилия — не
Лютиков, так как его отец — сын моей тетки. Фамилию мальчика я не назову. Хотя
сейчас мог бы сказать, ему все равно уже никто не сможет навредить. Хотя нет,
лучше не причинять лишней боли его родным. Парня звали Алексеем. Я еще подумал,
что Алексей мог бы встретиться с Дипломатом, чтобы он не отнимал у меня время.
— Да, мы иногда посещали этот клуб, — поясняет мне
Дипломат. — Дело в том, что я женат вторым браком. И моя жена на двадцать
лет моложе меня. Поэтому мы считали членство в клубе свингеров обычным делом.
Вы меня понимаете?
