Набрав код, я вошел в подъезд. Все было тихо, но я на всякий
случай приготовил оружие. В свою квартиру я поднимался по лестнице, тихо и
осторожно. Добравшись до дверей, я огляделся и достал ключи. И вдруг услышал за
спиной тихие шаги. Я бросил ключи на пол и, развернувшись, поднял пистолет,
сжимая его в потной руке.
— Стой, — негромко сказал я, — не подходи. У
меня пистолет. Не подходи ближе, иначе буду стрелять…
Интерлюдия
Утром следующего дня руководитель одного из телеканалов
получил кассету с указанием показать ее по телевидению в вечернее время, когда
у экранов собирается самая большая аудитория. Руководитель канала считал себя
человеком интеллигентным, даже высокоинтеллигентным. Очевидно, он и не
подозревал, что интеллигентность подразумевает нечто большее, чем общая
начитанность и просто руководство одним из гуманитарных учреждений. Кассета
поступила от одного из самых видных чиновников страны с конкретным указанием
показать ее по каналу, сделав содержавшийся в ней материал общедоступным.
Интеллигентный человек в подобных случаях подает в отставку.
Чиновник-приспособленец, считающий себя интеллигентом, показывает видеозапись,
а потом долго и неубедительно объясняет, почему он это сделал.
Кассета лежала на столе руководителя канала. В течение дня
он несколько раз просматривал ее, понимая, что, с одной стороны, ее придется
показать, а с другой, его репутации будет нанесен невосполнимый урон. Поэтому
руководитель мучился сомнениями, не зная, как поступить. Тем более что на
кассете была зафиксирована встреча вице-премьера Лепина с тремя проститутками,
и спутать Владислава Николаевича с кем-то было почти невозможно.
Руководитель канала знал, что между Тальковским, который был
против Лепина, и Рашковским, который поддерживал вице-премьера, идет негласная
война. И он понимал, что, показав кассету, он раз и навсегда становится в ряды
сторонников Тальковского. Одновременно он приобретает и могущественного врага,
который не простит ему этого выпада. И поэтому колебался еще больше.
Вечером, часам к шести, он позвал своего заместителя, по
слухам, имевшего выход на сотрудников Рашковского, и поделился с ним своими
сомнениями. Ровно через десять минут после разговора о возможном показе уже
знал Кудлин. Еще через пятнадцать минут об этом узнал Рашковский, к которому
приехал Кудлин.
— Свидетели есть? — поинтересовался Валентин
Давидович.
— Кажется, нет, — тяжело дыша, ответил Кудлин.
Он спешил сюда с другого конца города, когда ему сообщили о
кассете. Понимая, что разговор по мобильному телефону может быть зафиксирован,
он примчался в офис банка «Армада», чтобы лично рассказать обо всем своему
патрону.
— «Кажется» — это не ответ, — нахмурился
Рашковский.
— Я проверю, — пообещал Кудлин, — но,
насколько я знаю, они поработали чисто.
— Значит, свидетелей нет, — подвел итоги
Рашковский, — тогда нужно придумать какой-нибудь отвлекающий ход и
показать запись по нашему каналу телевидения.
— Мы уже придумали, — сбивая дыхание, сообщил
Кудлин. Он кашлянул, чтобы отдышаться. — Постараемся сегодня снять
несколько роликов, в которых будут представлены известные исторические лица.
Два или три человека в сомнительных ситуациях. И перейдем к нашим. Снимем
кого-нибудь из премьеров, уже ушедших в отставку. Гримеры добьются, чтобы
сходство было абсолютным. Тогда можно будет говорить, что эта кассета — подтасовка,
ложь. А изображенный на ней человек загримирован и снят в целях компрометации
известного лица. Ведь свидетелей все равно в живых уже нет.
— Очень хорошо, — кивнул Рашковский, — а
может, нам просто выкрасть эту кассету у телевизионщиков и, таким образом, не
допустить ее показа?
— У них может быть копия. Вчера мы искали другую копию
весь день. Это не выход. Гораздо лучше использовать наш вариант, чтобы
превратить этот показ в анекдот.
— Успеете снять свою кассету?
— Мы работаем со вчерашнего дня, — сообщил
Кудлин, — надеюсь, что вечером прокрутим нашу кассету даже раньше них. И
тогда их показ превратится в посмешище.
— Если не будет живых свидетелей, — напомнил
Рашковский, взглянув на собеседника.
— Конечно, — согласился Кудлин. Выйдя от
Рашковского, он прошел в свой кабинет и, подняв трубку, набирал номер.
— Это я, у нас несколько поменялись планы. Копия нам
уже не нужна. И все, кто там был, тоже не нужны.
— Понимаю, — сказал тщедушный человек на другом
конце провода, — у нас осталось совсем немного работы. Думаю, к вечеру
закончим.
— До свидания, — Кудлин положил трубку. Потом
снова поднял ее и, набрав другой номер, спросил: — Как идут ваши съемки? Когда
будет готов окончательный вариант записи?
Рассказ двенадцатый
У меня дрожала рука. Я очень боялся сорваться. Если это один
из убийц Алексея, я не сдержусь, не смогу. Но неожиданно я разглядел знакомое
лицо. Молодая женщина. Где я ее видел? Черт возьми, ну конечно. Это же Кира, та
самая новенькая, с которой я даже не успел толком поговорить. Она ведь заменила
Галину на встрече с Лепиным.
— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил я. —
Почему явилась ко мне? Что случилось?
— Они убили Луизу, — тихо сказала Кира.
Она не плакала, не кричала, только тихо сообщила об убийстве
подруги. Я вообще не люблю истеричных женщин.
Я огляделся по сторонам. Все было спокойно. Открыл ключом
дверь. Вошел в квартиру и позвал Киру. Она была среднего роста, с правильными
чертами лица. Длинные волосы до плеч, чуть вздернутый носик. Когда она вошла, я
закрыл дверь.
— Почему ты приехала сюда? — спросил я ее, едва мы
оказались в квартире.
— Мне некуда идти, — пожала плечами Кира, —
они ждут меня у дома.
— Пройди в комнату и сядь на диван, — приказал я
ей, — только ничего не трогай.
Она прошла в комнату и покорно села на диван. Ее, кажется,
не испугал бардак в квартире.
— Они были и у вас? — спокойно спросила Кира.
Почему она так спокойна? На нее несколько раз жаловались.
Получается, что она слишком флегматична.
Я двигаю к себе кресло и усаживаюсь в него.
— Давай по порядку. Откуда ты знаешь про Луизу?
— Я сейчас у нее была. У меня есть ключи от ее
квартиры. Они задушили Луизу. Она лежала на кровати. Я увидела ее и сразу ушла.
— Почему ты поехала к ней в пять утра? Вы вместе
работали сегодня ночью?
— Нет. Я была у подруги. Мы не работаем без вашего
разрешения. Луиза была послушной и никогда не работала без вашего направления.
Она боялась случайных связей. Я вернулась домой поздно, к двум часам ночи. Во
дворе встретила соседку, она сказала, что дома меня ждут трое мужчин. Я
подумала, что они из милиции, и решила домой не ходить. Я живу на квартире, у
хозяйки. Позвонила ей с улицы, она тоже сказала, что меня ждут. И в этот момент
разговор прервался… Я потом несколько раз звонила, но телефон не отвечал. Тогда
я решила поехать к Луизе. Поехала к ней и увидела, что она убита. Поняла, что
лучше домой не возвращаться. И к подругам ехать побоялась. Поэтому решила
приехать к вам и все рассказать. Какой-то мужчина утром вышел из вашего
подъезда собаку выгуливать, и я воспользовалась этим и вошла в подъезд. Вот и
все.
