— Один, — ломает все мои планы Славик, — он
будет один, и его нужно не просто высококлассно обслужить, но и разговорить,
чтобы их разговор был записан на кассету.
— Не люблю я такие дела, — признаюсь я
Славику, — очень не люблю. Вечно ты хочешь втянуть нас в какую-нибудь
неприятную историю.
— Никаких неприятностей, — уверяет меня
Славик, — клиент будет уже готов. Его сначала обработают где-нибудь в
ресторане, а потом привезут на квартиру. Нужно, чтобы Валентина была с ним в
ресторане.
— У меня такое ощущение, что ты все время пытаешься
создать мне проблемы. Ты ведь знаешь, что она не любит появляться в ресторанах.
Она не ходит по ресторанам.
— У них будет отдельный кабинет. Они не будут сидеть в
общем зале, — поясняет Славик.
Я чуть не откусил себе губу. Конечно, это мой прокол.
Человек такого уровня, о котором говорит Славик, не ездит в обычные рестораны.
Ладно, будем считать, что он прав, хотя с Валей у меня все равно будут
проблемы. Интересно, кого им дать для компании? Кажется, Валентина часто бывает
с Луизой и Галой. Или нет? Луиза подойдет в любом случае, у них с Валей
дружеские отношения. Валентина вообще сложный человек, она слишком горда, чтобы
поддерживать отношения с нашими девочками. Она и с водителем не очень
разговаривает. Трудно будет убедить эту дуру. И еще нужно решать вопросы этого
кретина — Дипломата.
— Я все устрою, — обещаю я Славику. — Кстати,
насчет этого Дипломата. Он у тебя нормальный? Пришел ко мне с таким идиотским
предложением.
— Не знаю, что ему нужно, — ржет Славик, — и
не хочу знать. Но он очень даже нормальный. И очень богатый. Я бы на твоем
месте взял с него деньги и устроил все, что он хочет.
— Посмотрим.
Мы возвращаемся в комнату и договариваемся со Славиком, что
он позвонит мне завтра утром и скажет, на какое конкретно число ему нужны Валя
и две другие девочки. Тридцать пять тысяч долларов — это фантастический
гонорар! Да за такие деньги я готов поработать даже официантом у этих типов. У
меня нет гордости, когда речь идет о таких деньгах.
Славик давно уехал, а я все еще сижу и размышляю о своем
вечернем разговоре с Валентиной. И в это время почти одновременно появляются
Сема Никитин и Алексей. Первого я усаживаю за стол, а второго отправляю на
кухню. Семен человек надежный, он сразу понимает задачу. Нужно всего-навсего
убедить мужчину согласиться на обмен. Обычно в подобных случаях женщины охотнее
идут на контакты. Мужчины же в большинстве своем консерваторы-собственники.
Некоторые звереют при одной мысли, что рядом с его женой может появиться другой
мужчина. Хотя, что в этом необычного, я не понимаю. Если она не захочет, то посторонний
не появится. А если захочет, то изменит самому лучшему мужу, и ничего здесь не
поделаешь. Нет, я не циник. Просто я реалист. И не считайте меня таким циничным
сукиным сыном.
Семену долго объяснять не нужно, он сразу все понял. Сначала
он все разузнает, а потом мы подключим нашего психолога — Арнольда
Хендриковича. Он эстонец, но уже много лет живет в Москве, поселился здесь еще
до того, как его маленькая родина стала самостоятельной, а он превратился в
иностранца в собственной республике. Несмотря на то что Арнольд Хендрикович
живет в Москве уже более тридцати лет, он говорит по-русски с легким
прибалтийским акцентом. Я вышел на него восемь лет назад, когда искал именно
такого специалиста. Он изучал истерические состояния у женщин и в качестве
примеров брал проституток. Ну и, понятно, мы не могли с ним не пересечься. Нас
познакомил один общий приятель, который уже умер, царство ему небесное.
Арнольд Югансон был именно тем человеком, который оказался
мне нужен. Он не просто блестящий психолог. Когда нужно, он и прекрасный актер,
легко выдающий себя за иностранца. Ведь он говорит с акцентом. А прибалтийскую
внешность невозможно подделать. Не зря в советских фильмах иностранцев всегда
играли прибалты. В них всегда было что-то несоветское. Наверно, те двадцать
лет, которые они провели вне нашего общего барака, оказались для них настолько
продуктивными, что в общей массе нашего народа они стали почти иностранцами.
Югансон шикарно одевался еще в начале девяностых, когда в Москве были дикие
очереди даже за хлебом и крупами, и в магазинах было невозможно купить
импортных шмоток.
Именно тогда мы сразу почувствовали, что нужны другу другу.
Югансон выезжал с нашей группой в какой-нибудь город для «охоты» на девочек.
Его легкий иностранный акцент и шикарный вид действовал не только на наших
будущих «пациенток» и их экзальтированных мамаш, но даже на очумевших
чиновников, которые видели иностранцев только в кино. Арнольд получал тогда в
своем институте четыре доллара в месяц. Нет, вы не ослышались, в пересчете
именно четыре доллара. У меня же он стал получать наличными ежемесячно больше
тысячи зеленых и, конечно, забросил свою работу в институте, включая
докторскую, чтобы работать с нами.
Меня немного смущало, что он живет один, пока я не понял,
что у него были определенные наклонности, из-за которых он и уехал из
маленького Таллина, надеясь затеряться в большой Москве. Я лично не считаю это
пороком, но наша консервативная мораль в этом плане однозначно осуждает
подобные пристрастия. Дело в том, что Югансон любил мужчин. Молодых мужчин. Я
ничего не имел против и иногда в качестве поощрения даже посылал ему некоторых
мальчиков на предмет знакомства. Мы никогда с ним об этом не говорили, но он,
кажется, был мне благодарен и за мое внимание, и за то, что я не задаю лишних вопросов.
А специалистом он был уникальным. Глядя на женщину, он сразу определял, как она
будет себя вести в той или иной ситуации и можно ли вообще иметь с ней дело.
Я думаю, что именно из-за нелюбви к женщинам он их так
хорошо понимал. То есть обычным мужикам трудно объективно оценивать женщину,
тем более красивую, понять ее настроение, ее желания. На них слишком давят
мужские гормоны, я бы даже выразился по-другому, но боюсь, что меня могут
неправильно понять. У мужчин всегда необъективный взгляд на женщину. Я где-то
читал, что лучше всех понимали настроение и капризы женщин в гаремах турецких
султанов евнухи. Конечно, они понимали, ведь у них отняли главный «фактор»,
который мешал им быть объективными. Только не улыбайтесь. Вспомните, что самые
известные модельеры — от Версаче до Ива Сен-Лорана — тоже не гетеросексуалы. И
это помогает им угадывать настроения женщин, их желания. Они чувствуют женщин
даже гораздо лучше, чем евнухи турецких султанов. Говорят, что хорошие сутенеры
тоже должны быть немного евнухами, должны уметь объективно оценивать женщин,
чувствовать их желания. Не знаю, может, это и так. Я ведь не считаю себя
классным специалистом. Но я не гомосексуалист и не евнух, и даже не импотент.
Просто у меня, очевидно, несколько ослабленное либидо. Мне совсем не
обязательно каждую ночь спать с женщиной. Мне доставляют удовольствие совсем
другие вещи — книги, путешествия, хорошее вино. Может быть, именно поэтому я
еще не женат и не собираюсь этого делать в ближайшие сто лет. Говорят, что
нельзя умирать в одиночестве, нужно, чтобы рядом был человек, готовый подать
вам стакан воды. Так вот что я вам скажу на это утверждение. Если у вас есть
деньги, рядом с вами будет стоять очередь желающих протянуть вам стакан воды. А
если у вас нет денег… боюсь, что вы умрете от жажды, пока доползете до своего
стакана, даже имея кучу родственников.
