Даша похоронила волосы, приподняв зеленый дерн. С облегчением пошла прочь. Фу, символизм какой-то нехороший, первобытный, а все равно легче.
* * *
Лагерь бородатых Даша отыскала уже ближе к вечеру. Сначала попались рыбаки, торопливо возящиеся с потекшей лодкой. Потом девушка подобралась к лагерю каких-то подозрительных субъектов. Эти устроились надолго — барка со снятой мачтой замаскирована срезанными ветвями, шалаши устроены добротно, груда мешков холстом прикрыта. Наверное, контрабандисты. Человек двенадцать. И девка с ними. Даша хорошо рассмотрела, как девица, сверкая голым обширным задом, развешивала на кустах выстиранные юбки. По-семейному, значит, живут. Ну и счастья вам…
На бородатых Даша наткнулась почти случайно. Брела выше по склону. Бок опять болел, шея чесалась от мелкой мошкары. Короткий, в три-четыре такта, стук топора раздался неожиданно. Даша нелепо замерла на полушаге, потом присела и принялась озираться. Место вокруг лежало довольно открытое: купы густых невысоких кустов, пологий склон. Река местами проглядывала сквозь стену тростника — уютное местечко, хоть туристов привози. Туристов в Каннуте не водилось, да и просто так сюда заплывать мало кто рискнет. Занятой народ в городе. Но место для злоумышленников все-таки слишком открытое. Разве здесь спрячешься?
Но бородатые скрывались именно здесь. Даше пришлось обходить островки кустов по широкой дуге. В какой-то момент девушка заметила движение. Совсем не там, где ожидала, но все равно. Крепкий мужчина выбирал из кустов сухие ветки. Дальше уже было легче, — девушка рассмотрела едва заметный дымок костра, потом обнаружила и сам лагерь.
Пришлось ползать на четвереньках, выбирая место для наблюдательного пункта. Подол жутко мешал, собирая ветки и цепкие маленькие лианы. Обозлившись, Даша вытащила нож и в два счета укоротила подол. Из лишней материи получились довольно удобные повязки на колени. Теперь девушка ползала на четвереньках довольно шустро.
Действительно, четверо в лагере. Один сидит, неловко вытянув ногу. Это, наверное, подрезанный «деловыми». Трое других возятся у костра с каким-то мешочком. Награбленное, наверное, делят. Любителя «побарабанить» Даша узнала сразу. Тот, что спиной присел, скорее всего — старший по имени Жаха. Мог бы и мордой повернуться, невежа.
С крошечного бугорка девушке был виден весь лагерь: низко растянутый над землей кусок парусины, дорожные мешки, бочонок, заменяющий стол, миски на нем. Недалеко от стола торчали составленные пирамидой копья. В узкой заводи, надежно укрытая со стороны реки, покачивалась лодка.
Главарь повернулся, и Даша убедилась, что не ошиблась — Жаха. Все на месте, никто не потерялся. Вот только особой радости это не прибавило.
Вели себя бандиты спокойно, нападения явно не опасались. Вот только как к ним подобраться? Прогуливаться в одиночестве никто из бородатых не собирался. Даша видела, как один встал и, не прерывая тихой беседы, отлил под ближайший куст. Оружие, за исключением копий, все держали при себе. И не только ножи — у всех четверых на поясе висели уже знакомые девушке короткие и широкие, как секач мясника, тесаки.
Даша посасывала кусок черствой лепешки. Что делать-то? Так целый год можно просидеть. Сыро здесь, скоро темнеть начнет. Может, в темноте к ним и подобраться? Даше вспомнились сотни фильмов, которые не слишком-то внимательно смотрела в досмертной жизни. У спецназовцев и индейцев все получалось лихо — подполз, рот зажал, кинжалом в сердце. И так по очереди — сначала часового, потом хоть еще тысячу человек. Сейчас, в этих приречных кустах, все выглядело сложнее. Как подобраться? Ведь как ни ползи, чего-нибудь хрустнет-треснет. И потом, ножом в сердце — это как? С какой стороны бить? А если они вообще спать не лягут?
Девушка огляделась. Еще светло, но кусты за спиной и весь склон какой-то пугающий. Как будто прячется кто-то. Жутко.
Вот глупая, ты же сама прячешься. Ты сама в засаде. Это ты убивать пришла.
У костра один из «незнакомых» помешивал в котелке. До Даши донесся запах чечевичной каши. Кажется, с ветчиной. Сволочи. Ублюдки загаженные в памперсах неглаженых. Дикари.
Даша почувствовала, как накатывает. Захотелось встать и просто пойти туда, в лагерь. Они глаза вылупят, а им ножом по роже, прямо по глазам! По глазам!
За спиной раздался шорох. Даша словно ждала — крутанулась на боку, махнула ножом, целясь в голову неслышно подкравшейся на четвереньках фигуре. Почти достала — гад шустро откатился. Даша скакнула следом, до головы уже не достать, зато в ногу можно…
— Шшшш, тихо… — Человек быстро отдернул ногу и выставил пустые ладони.
На девушку смотрел Костяк. Довольно перепуганно смотрел. Даша испытала мгновенное злорадство, потом испугалась — откуда этот ворюга трусливый здесь взялся и как смог подползти так неслышно?
Костяк потрогал себя за ухо, посмотрел на кровь на пальцах:
— Острый ножик. Ох и быстрая ты. Что ж вы с Эле меня норовите по одному уху-то?
— До глаза не дотянулась, — извинилась Даша. — Чего приперся? С толку меня сбиваешь.
— С толку? — Лохматый посмотрел на ее завязанные тряпьем, открытые обрезанным платьем, колени. — Ну да, вчера лежала умирающая, а сегодня весь берег на карачках обползала. Мы замучились, пока по следам шли.
— По следам? — изумилась Даша.
Костяк коротко мотнул подбородком.
Даша посмотрела направо и вздрогнула. В шаге от нее сидел полукровка в своем волосатом одеянии. Вообще-то до дарка было куда ближе, чем до парня, пытавшегося замазать-залечить слюной порез на ухе.
— Ножом меня не надо, — поспешно предупредил полукровка и отодвинулся. — Я только его привел.
— Я и не думала, — пробормотала Даша. — Я только от неожиданности.
— Ухо-то чуть не отлетело, — указал полукровка. — Что вы от него хотели?
— Ничего, — Даша вытерла распухшие губы. — Не нужно было подкрадываться.
— А разве… — заинтересованно начал дарк, но его перебил Лохматый:
— Пойдем домой. Уже стемнеет скоро. Пока еще до города доберемся. Госпожа Эле волнуется.
— Скажи ей, что мне очень жаль. Пусть дни считает, когда гипс снять нужно. Да и камень ей передай, — Даша полезла в торбу.
— Какой камень? Ты совсем ума лишилась? — зашипел рассерженно Лохматый. — Жить надоело? — Он потянул руку к Дашиному плечу.
— Лапы убери! — Девушка взмахнула ножом. — Ну, надоело мне жить — твое какое дело? Проваливай в свой город, жулик квартальный. Тебе здесь и правда кишки задарма выпустить могут.
— Даша, тебя убьют, — спокойно сказал Костяк. — Кому лучше будет? Эле тебя любит. Сильно огорчится. Кабан скучать будет.
— Ты мне на жалость не дави, — шепотом взвыла девушка. — Вас-Васу судьба на сало идти, а мне… Меня, значит, только трахать можно, барабанить да немытой мокрощелкой обзывать? Хватит с меня. Валите в город. Мое дело здесь. Или я, или они меня. Надоело!
