Валентина с сомнением взглянула на Видала, опасаясь, что тот смеется над ней, но бронзовое от загара лицо было совершенно серьезным, и она с возрастающей уверенностью продолжала рассуждать о Шекспире и исторических событиях.
Любопытствующие зеваки с жадностью наблюдали, как красивая пара входит в ресторан. Валентина нашла обстановку неофициальной и приятной. Здесь все могли видеть друг друга, поскольку у столов были расставлены полукруглые банкетки, обитые коричневой кожей. Официант почтительно обратился к Видалу по фамилии и провел их к тому столику, за которым сидел белокурый красавец Роган Тенант, задумчиво вертя в руках стакан бурбона со льдом. Заметив их, он немедленно поднялся и протянул руку.
– Валентина, это Роган Тенант, которого вы, несомненно, уже много раз видели на экране. Роган, это Валентина, ваша новая партнерша.
Видал с удовлетворением отметил, каким ошеломленным взглядом окинул Роган девушку и еще долго не сводил с нее глаз. Он знал, что хотел увидеть актер – яркую, эффектную, сногсшибательную очередную Роману де Сайта. Он никак не представлял, что столкнется с самим воплощением аристократизма и подлинного стиля.
Видалу принесли его обычную смесь водки, синего кюрасо и содовой, и он заказал бутылку «Пайпер Хайдстик», пояснив, что Валентина пьет только вино. Ракоши неожиданно улыбнулся, и Роган Тенант обомлел от изумления. Он работал с венгром в трех фильмах, восхищался им и уважал, но не любил. За все это время он впервые видел Ракоши в таком хорошем настроении.
– Валентина получила сценарий и знает, что от нее требуется, – продолжал Видал, не обращая внимания на меню. – Как я слышал от Гамбетты, вы недовольны тем, что не будете сниматься в «Короле пиратов».
Красивое лицо Рогана Тенанта омрачилось.
– Дело не в «Короле пиратов», а в том, что мне дали вторую роль! Если я буду сниматься в этом фильме, то лишь в главной роли.
– Но вы и будете ведущим исполнителем, – спокойно заверил Видал.
– Ничего подобного, – пробормотал Роган с видом капризного ребенка. – И все подумают, что я схожу со сцены! Я лучший актер «Уорлдуайд» и должен получить главную роль.
– Но вы ее уже получили, – заверила его Валентина, чем немедленно привлекла внимание обоих мужчин.
– Вовсе нет, – покачал головой Роган. – Главный герой – король. И пока мне не дадут эту роль, я не буду играть!
– И погубите свою репутацию.
Роган уставился на девушку. Он никогда еще не видел таких поразительных глаз.
Актер попытался сосредоточиться на разговоре. Ракоши и Гамбетта вознамерились провести его, а этого допустить нельзя. Он звезда. Первой величины. И не собирается сдавать своих позиций.
– В этом фильме есть король и королева. Вы играете королеву. Каким образом роль короля может погубить мою репутацию? Да меня просто будут презирать, если я соглашусь изображать какого-то графа!
– Вы не понимаете, – терпеливо объясняла Валентина, слегка наклоняясь вперед, так что в вырезе платья открылись молочно-белые груди. – Король совершенно не важен. Он слабак. Поэтому название картины «Королева-воительница». Именно его жена ведет в бой армию.
Слегка наклонив голову набок, девушка рассматривала неприлично красивого актера, пожирателя сердец и неотразимого экранного любовника.
– Когда молодая дама пыталась соблазнить короля, он изгнал ее из дворца.
Роган в ужасе воззрился на Валентину.
– Вы хотите сказать, что этот тип был гомиком?
Девушка весьма смутно представляла то, что имел в виду Роган, однако покачала головой.
– Не думаю. Не думаю. Скорее он был святошей. Любил книги и науки. Не мог постоять даже за себя. И вообще не был мужчиной. Порой судьба распоряжается так несправедливо! Ему следовало бы родиться монахом.
– Хотите играть роль бесполого монаха? – весело осведомился Видал. – Я могу это устроить.
– Нет! – взволнованно выкрикнул Роган. – А что это за парень, Суффолк?
– Он, – с легким нетерпением пояснил Видал, – главный герой. Воин. Любовник.
– Чей именно?
– Мой, – улыбнулась Валентина.
Плоть Рогана поднялась и набухла, на лбу выступили капли пота.
– Вы не пытаетесь надуть меня, Ракоши?
Глаза Видала зловеще сузились.
– Нет. Я предлагаю вам лучшую роль в вашей карьере. И даю шанс показать, что вы можете играть по-настоящему. Конечно, если вы откажетесь, другие актеры с радостью ухватятся за это предложение.
Роган Тенант перевел взгляд с Видала на Валентину и обратно на Видала.
– Картина действительно будет иметь успех?
– Этот фильм, – объявил Видал, подзывая официанта, – станет знаменитым на все времена.
Роган судорожно перевел дыхание. Он всю жизнь свято верил, что все короли – герои. Трудно смириться с тем, что роль простого графа может быть главной. Но если он настоит на том, чтобы играть короля и окажется в дураках…
– Этот король… он в самом деле был таким ничтожеством?
– Ужасным, – заверила Валентина.
Улыбка Видала стала еще шире, и Роган, криво ухмыльнувшись, кивнул:
– Ладно, считайте, я за.
На столе появились бифштексы с гарниром из грибов и брокколи и бутылка шампанского.
– Так о чем идет речь? – осведомился Роган, накалывая вилкой гриб.
– Англия, пятнадцатый век, – коротко ответил Видал. – Война Роз.
– Звучит очень мило, – кивнул Роган, удивляясь, с какой радости Ракоши вдруг вдохновился войной цветов.
Валентина ждала, что Видал объяснит подробнее, но, поняв, что он не собирается делать этого, отложила вилку и с горячностью произнесла:
– Ничего милого в этом не было! И называется это войной Роз, потому что в гербе короля Генриха была алая роза, а в гербе аристократов, пытавшихся отобрать у него трон, – белая.
– Понятно, – промямлил Роган, боясь, что ему придется идти в битву с цветком на шлеме, и мысленно клянясь, что никто на свете не сподвигнет его на это. Даже Видал Ракоши.
– Маргарита была юной и прекрасной, и все же ее прозвали Кровавая Роза, из-за того, что она вышла замуж за Генриха. Она была…
Валентина пыталась найти нужные слова, чтобы убедить Рогана в значительности событий, которые им предстоит изображать на экране. На помощь пришло религиозное воспитание.
– Она словно сошла со страниц Апокалипсиса.
Мужчины потрясенно уставились на нее. Роган – потому что никогда не встречал столь ослепительно красивого и страстного создания. Видал – потому что она не переставала изумлять его. Двадцать четыре часа назад она не слыхала о Маргарите Анжуйской, теперь же описывает ее словами, воспламеняющими даже его воображение.
