– Вы хорошо играли, – нехотя признал он.
Весь день девушка старалась не встречаться с ним взглядом. Теперь же она подняла голову.
– Да, – вызывающе бросила Валентина, – совершенно верно.
Всю жизнь Видал гордился своим самообладанием. Он никогда не нарушал данное себе слово. И поклялся ни в коем случае не выказывать чувств, которые испытывал к женщине с дымчатыми глазами; той, что вошла в его жизнь, одетая в грубое полотняное платье и толстые уродливые чулки.
– Мне хотелось бы встретиться с вами сегодня, – произнес он, и при звуках этого властного глубокого голоса она замерла. – Почему бы нам не поужинать вместе?
Сердце девушки забилось чуть ровнее. В его глазах плясали золотистые искорки. До нее донесся слабый запах одеколона. Желание пронзило ее, и Валентина безжалостно его подавила.
– Сегодня я ужинаю с мистером Тенантом, – холодно ответила она.
Губы Видала плотно сжались.
– В таком случае скажете ему, что у вас свидание с другим.
Гордость придала ей силы. Если он хочет обсудить с ней фильм, то отчего бы ему не сделать это, когда ей будет удобно. Днем, на площадке.
– Нет, – покачала девушка головой, и демон ревности побудил ее опрометчиво добавить: – Хотя я могу спросить его и уверена, что он не будет возражать, если вы и миссис Ракоши присоединитесь к нам.
Кровь отлила от его мгновенно осунувшегося лица. В хищно блеснувших глазах промелькнула такая жгучая боль, что девушка отпрянула, но все тут же исчезло, и теперь перед ней был замкнутый, бесстрастный человек.
– Благодарю вас, – ответил он таким ледяным тоном, что у девушки подкосились ноги. – Но это невозможно.
Валентина пыталась вежливо улыбнуться, придумать какую-нибудь остроумную реплику, но лишь беспомощно шарила руками за спиной в поисках какой-нибудь опоры. Видал еще несколько долгих мгновений глядел на нее сверху вниз и, пренебрежительно пожав широкими плечами, повернулся и отошел.
Валентина боролась с угрожающими хлынуть слезами, понимая, что былая дружба, а вместе с ней и надежды на любовь мертвы навсегда.
– Чего требовал наш хозяин и повелитель? – осведомился Роган, вручая ей чашку кофе. Голубые глаза актера радостно блеснули. Приятно сознавать, что его отношения с Валентиной вызвали такой гнев венгра.
– Ничего.
Видал беседовал с Гаррисом, и Валентина с трудом оторвала взгляд от стройной фигуры и подняла глаза на Рогана.
– Но ему, похоже, все-таки нужно было что-то, – настаивал Роган, вздернув тонкие светлые брови. Уголки его губ приподнялись в веселой усмешке.
Валентина осторожно пригубила дымящийся кофе.
– Он хотел еще раз поговорить о «Королеве-воительнице».
– Кажется, ему не слишком понравились ваши замечания. Он был мрачным, как сам дьявол, когда отходил от вас.
– Правда? – попыталась улыбнуться Валентина. – Не уделяйте слишком много внимания сменам настроения мистера Ракоши, Роган. У него непредсказуемый темперамент типичного среднеевропейского жителя.
– Неужели? А мне казалось, что это всего-навсего обыкновенная грубость.
– На сегодня все, – объявил Гаррис, направляясь к ним. – Я бы на вашем месте воспользовался этим и отправился на пляж. Похоже, мы проторчим здесь до полуночи. Ракоши велел снимать сцены Генриха и Уорвика.
Роган отставил свою пустую чашку.
– Ну же, королева Маргарита, сбежим поскорее, пока Торквемада не передумал.
Валентина беспомощно огляделась, но Роган схватил ее за руку и потащил с площадки. Ей не хотелось уходить. Сцены, в которых она не участвовала, были для нее так же важны, как те, в которых она играла. Вне площадки она постоянно ощущала раздражение и неловкость, словно была не на своем месте.
– Пойдем же, – нетерпеливо повторил Роган. – Наконец-то можно спокойно отдохнуть. Лучше смыться, пока все идет хорошо.
Валентина неохотно последовала за ним. Ракоши не хочет видеть ее на площадке в тех случаях, когда ее присутствие необязательно. Он, без сомнения, специально дал указания Гаррису сделать так, чтобы она и Роган покинули «Уорлдуайд», как только съемки с их участием будут закончены.
От этой мысли девушка пришла в тоскливое отчаяние. Она вспомнила, как в первые дни он подолгу и увлеченно делился с ней своими замыслами относительно фильма. Тогда Валентина чувствовала себя частью этих замыслов. Теперь же она для него не более чем кукла, которой можно помыкать как хочешь.
Роган пылко поцеловал ее и поспешил в трейлер – принять душ и переодеться. Валентина уныло побрела в свою гардеробную. Теперь Кариана выслушивает все планы Видала. Именно она, возможно, просматривает вместе с ним отснятый за день материал и выбирает, какие дубли войдут в картину. Каждый раз, когда остальные смотрели отснятое накануне, оказывалось, что Видал сделал свой выбор и лишь из вежливости позволяет Саттону и Рогану считать, будто их мнение что-то значит.
Валентина сжала кулаки. Всего несколько часов назад она была полна решимости выбросить его из сердца и вот опять понапрасну терзает себя, представляя его рядом с женой.
– Я хочу пить, Элли, – пробормотала она, входя в прохладное бунгало.
Элли отложила атласное придворное платье, которое в эту минуту подшивала.
– Конечно. Хотите кока-колу или минеральную воду?
– Ни то, ни другое, – устало пробормотала Валентина, расстегивая тяжелый от нашитых стразов корсаж. – Белого вина. В холодильнике стоит бутылка мозельского.
Она наконец избавилась от бремени средневекового наряда и накинула махровый халат.
– Съемки прошли хорошо, Элли, сделали всего один дубль.
– Потрясающе!
Глаза Элли засияли. Любой триумф Валентины был и ее триумфом.
– Мистер Ракоши, наверное, очень доволен.
– Он старается не выдавать своих чувств, – сухо улыбнулась Валентина.
Элли вручила ей стакан с охлажденным вином, вновь встревоженная печалью, застывшей в дымчато-серых глазах Валентины. Эта странная грусть никогда не исчезала, даже если Валентина смеялась. Наверное, кто-то давным-давно глубоко ранил девушку, и даже ее теперешнее высокое положение на студии и внезапно пришедшая слава не смогли прогнать боль.
Не успела Валентина допить вино, как в дверь громко постучали.
– Это, должно быть, мистер Тенант, – спохватилась она, вставая. – Скажите ему, что я принимаю душ, Элли. И буду готова через десять минут.
Она исчезла в спальне, к которой примыкала ванная, и Рогану пришлось нетерпеливо ждать. Приканчивая бутылку мозельского, он прикидывал, какое место окажется самым подходящим для первой ночи любви.
Они могли отправиться на пляж, где Рогану, конечно, удастся заполучить ключи от пляжного домика Саттона. Или остаться здесь. Неплохо также поужинать у «Сайро», и потом он отвезет ее в свой огромный особняк.
