Валентина с благодарностью взглянула на него.
– Спасибо, Дентон. Я попрошу Руби начать складывать вещи Александра, как только они вернутся с прогулки.
Принесли газеты, и Валентина молча прочла их. Хейзл Ренко, так неустанно заботившаяся о Кариане все эти годы, мертва. В заметках ее называли просто экономкой. Остальным служащим удалось спастись. Пожар возник в спальне Карианы, и репортеры выдвигали различные версии о том как Видалу удалось спасти жену.
Валентина отодвинула газеты. Ни в одной не говорилось о том, какие ожоги получил Видал и сильно ли пострадал. В «Лос-Анджелес игземинер» утверждалось, что Кариана Ракоши при смерти. «Лос-Анджелес таймс» приводила слова пожарного, утверждавшего, что Видал спас ее едва ли не ценой собственной жизни.
Телефон снова зазвонил, и Валентина метнулась к столу. Это оказался репортер, желавший услышать ее комментарии по поводу случившегося. Валентина, не отвечая, трясущейся рукой положила трубку.
– Одевайтесь, – велел Дентон. – В Ойстер-Бей я сделаю так, чтобы вас соединяли только с теми, кого вы хотите слышать.
– Ты поедешь со мной, Лейла? – спросила Валентина, оборачиваясь к подруге.
– Конечно. Я сейчас же начну укладывать вещи. К тому времени как Руби с Александром вернутся из парка, мы будем готовы ехать.
Когда за Валентиной закрылась дверь гардеробной, Лейла принялась опустошать ящики комода и шкафы, искоса поглядывая на Дентона. Услышав о случившемся, он вел себя именно так, как принято в подобных обстоятельствах, но Лейла не могла отделаться от ощущения, что его переполняет злорадное торжество.
Лейла нахмурилась. Видал жив и скоро поправится. Ничто и никто не встанет между ним и Валентиной. Он разведется с Карианой, женится на Валентине и узаконит Александра. Дентону все-таки придется лишиться той единственной, которую он жаждет получить больше всего на свете. У него нет никаких причин для самодовольства, однако дело обстояло именно так. Дентон мог обмануть кого угодно, только не Лейлу – недаром они были любовниками и она читала его как открытую книгу. Он держался так, как в тех случаях, когда ему удавалось заключить выгодную сделку или, обставив конкурентов, получить особо ценную картину или скульптуру.
Лейла пожала плечами, по-прежнему занимаясь своим делом. Возможно, так оно и есть – сумел приобрести очередного Рембрандта или Ван Гога. В конце концов у нее и без того много забот. Нужно помочь Валентине пережить следующие несколько часов в ожидании известий из больницы. Подумать только, что вечером ей придется стать Геддой Габлер и выбросить из головы все мысли о Видале!
Валентина поспешно одевалась. Дентон прав. Жить в отеле больше невозможно. По крайней мере в Ойстер-Бей они останутся одни. Чем раньше она приедет туда, тем скорее установит постоянную связь с больницей и распорядится относительно немедленного вылета к Видалу, если тому станет хуже.
Дрожащими руками она пыталась застегнуть пуговицу. Если он получил сильные ожоги, она будет рядом. Ей нет дела до пьесы. И ни до чего. Сейчас главное – Видал.
– А наш новый дом такой же, как на Крите, мама? – спросил Александр, прижимаясь к матери, когда оба уселись на заднее сиденье «роллс-ройса» Дентона.
– Нет, дорогой, он гораздо больше, и там будут качели и пони.
Александр восторженно охнул. Отель ему не нравился. Повсюду мебель с длинными тонкими ножками и вещи, которые вечно падали на пол и разбивались, стоило ему пробежать мимо.
Валентина взглянула на часы. После ее звонка в больницу прошло уже сорок минут. За это время многое могло случиться.
– Я должна лететь к нему, – с горячностью выкрикнула она. – Я не могу сидеть сложа руки.
Дентон ободряюще похлопал ее по плечу.
– Мы еще раз позвоним, когда приедем домой, а потом я сам посажу вас в самолет. Ничего не случится, если вас сегодня заменит Дженет Лиман.
Благодарность к Дентону после этих слов лишь усилилась.
– Спасибо, – облегченно выдохнула она. – Правда, я не знаю, какие рейсы…
– Ни о чем не тревожьтесь. Мой личный самолет полностью в вашем распоряжении.
Валентина принужденно улыбнулась.
– Такого друга, как вы, очень полезно иметь, Дентон.
– Для меня большая честь быть вашим другом, – отозвался он.
По приезде в Ойстер-Бей Руби немедленно и тактично исчезла под предлогом того, что хочет показать Александру сад, двор, бассейн, теннисный корт и пони. Армия слуг отнесла багаж наверх. Комнаты утопали в экзотических цветах. На атласных простынях и банных полотенцах красовалось имя Валентины, затейливо вышитое золотом. Лейла цинично усмехнулась при виде такой роскоши. Предложение Дентона переехать в Ойстер-Бей было явно сделано не под влиянием минутного порыва. Весь дом оказался тщательно подготовлен к приезду хозяйки. Слишком тщательно. Очевидно, Брук Тейлор рассчитывал, что Валентина обоснуется здесь надолго. Однако он уже набрал номер и приказывал летчику приготовить самолет к вылету на западное побережье. Лейла ничего не понимала. Дентон ведет себя совсем не как обычно! Куда девался властный, несгибаемый деспот, привыкший к беспрекословному повиновению? Либо он изменился и стал другим человеком, либо происходит нечто странное. Недоступное для ее понимания.
– Что такое ожоги второй степени? – охнула Валентина. – Это может означать что угодно! Почему они не могут говорить по-человечески?!
– Это достаточно сильные, но не смертельные ожоги, – пояснил Стен, затушив сигарету в пепельнице и немедленно закуривая новую. Остается надеяться, что он окажется прав. Если Ракоши умрет, Валентина обезумеет от горя и спектакль останется в памяти зрителей и критиков как чудо двух вечеров.
Услышав шум мотора, Дентон положил трубку. Это, должно быть, приехал его помощник, оставленный в отеле со строгими инструкциями привезти немедленно любые телеграммы из Лос-Анджелеса.
– Самолет готов, до аэропорта не так уж далеко, и мы на борту, – объявил он, улыбаясь уголками губ при виде служащего, выскочившего из машины и бегом устремившегося в дом.
– О Боже! – воскликнула Валентина, стискивая руки и в который раз принимаясь нервно ходить по комнате. – Полет займет не один час! И придется делать посадку в местах, где, возможно, даже телефона нет! И я целую вечность ничего о нем не узнаю! Расставшись с ним вчера, я чувствовала, что случится что-то ужасное, просто чувствовала!
– Вам телеграмма, – перебил Дентон, отпустив служащего. – Из Лос-Анджелеса.
Стен отставил стакан. Дентон нахмурился. Лейла неверным голосом пробормотала:
– Наверное, от Теодора.
Никто не шевелился, пока Валентина читала телеграмму. Она долго, упорно смотрела на листок бумаги. Разметавшиеся темные волосы скрывали лицо. Наконец когда Лейле показалось, что она больше не выдержит, Валентина подняла голову и произнесла на редкость невыразительным голосом:
