Она сидела в саду, ожидая его.
– Что он сказал? Он понял тебя? – Она вскочила и бросилась ему навстречу.
– Нет, – односложно ответил Александр, подхватив и обняв девушку.
Дженевра с усилием подавила вздох облегчения, готовый вырваться у нее из груди.
– Мне очень жаль, – с сочувствием произнесла она, подставляя лицо для поцелуя.
Александр прильнул к се губам. Успокаиваясь, он почувствовал, как досада, раздражение и злость покидают его. Вначале они позволяли себе только робкие поцелуи украдкой и изредка пожимали друг другу руки. Но вот уже год, как они поняли, что не могут друг без друга и обязательно поженятся. С тех пор они начали целоваться страстно, забывая обо всем на свете. Сквозь шелк платья Александр почувствовал, как маняще прижалась к нему упругая грудь девушки. Дженевра отдалась поцелую целиком, и Александр невероятным усилием воли подавил желание повалить ее на траву и овладеть ею сейчас же. Наконец, прерывисто дыша, Дженевра оттолкнула от себя Александра.
– Что ты будешь делать? – спросила она, не убирая руку с его груди. – Если отец не отпустит тебя в армию, он никогда не согласится и на наш брак.
Александр взял ее руки в свои, его темные глаза горели.
– Мне все равно, согласится он или нет. Как только я вернусь из Европы, мы сразу же поженимся!
Дженевра знала, что Александр говорит серьезно, она хорошо представляла себе, от чего он отказывается. Ее не тревожила потеря огромного состояния Каролисов. Она сама была очень богата благодаря железнодорожной империи отца. Дженевра беспокоилась за Александра: он вырос в сказочной роскоши и не представлял другой жизни.
– Папа ждет нас к чаю, – произнесла она, неохотно отстраняясь от него и направляясь к дому. В который раз она ломала голову, как примирить Виктора Каролиса с тем, что она и Александр любят друг друга. Александр надеялся боевой доблестью смягчить сердце отца, его успехи на поле брани докажут, что он уже взрослый, и отец более благосклонно отнесется к женитьбе. Однако отец и слышать не хотел о том, чтобы отпустить Александра на войну, и Дженевра в глубине души радовалась этому. По крайней мере, не придется бояться, что его убьют или покалечат в бою.
– Итак, ваш отец категорически против, – начал Уильям Гудзон без всякого вступления, когда они вместе сидели за чаем. – Не скажу, что это меня удивляет. Слышал, он считает, что война закончится к Рождеству. Я во многом с вашим отцом не согласен, но думаю, здесь он прав.
Уильям Гудзон теперь редко произносил вслух имя Виктора Каролиса. Когда Александр попросил руки его дочери, он с радостью согласился – породниться с семьей, чья фамилия была олицетворением богатства от побережья до побережья, было весьма заманчиво. Но, услышав, что Виктор Каролис никогда не согласится на этот брак, Уильям потерял дар речи. Его собственное состояние было столь велико, что никто не мог обвинить Дженевру в охоте за богатым мужем. Какие еще препятствия могли быть у Каролиса? Вскоре Уильям это понял.
– Королевские династии Европы? – гремел он со своим оркширским акцентом. – Господи! Да кем он себя вообразил? Как ему это в голову пришло? Неужели он надеется, что кто-нибудь из семьи королевы Виктории хоть на минуту всерьез вознамерится породниться с сыном нувориша, венгерского иммигранта.
– Мистер Каролис не иммигрант, папа, – терпеливо успокаивала его Дженевра. – Иммигрантом был дед Александра, и, говоря о королевских династиях, думаю, он имеет в виду не самые именитые, а те, которые сейчас в опале.
– Тогда ему очень повезет, если он найдет невестку-протестантку, – раздраженно заявил ее отец. Он подумал о Бурбонах, Эстергази и еще полудюжине других королевских домов, которые исповедовали католическую веру.
– А что думает об этом Александр? Он что, готов отправиться в Европу за невестой из обедневшего королевского рода? Выставить себя на посмешище?
– Нет, папа, – терпеливо увещевала его Дженевра. – Просто отец Александра всегда мечтал женить сына на девушке из европейской знати, ему нелегко отказаться от этой мечты.
Виктор и не собирался отказываться. Уильям Гудзон не мог его понять. Неужели Виктор в своем высокомерии уверен, что благодаря богатству сможет купить знатную невестку чуть ли не королевской крови? Это просто смешно. Однако из-за своих амбиций он считает, что Дженевра недостаточно хороша для его сына, а это уж слишком.
Уильям с сомнением посмотрел через стол на Александра. Юноша всегда ему нравился. Но порой Уильям задумывался, не станет ли со временем Александр таким же высокомерным и безжалостным, как его отец. Было что-то в линиях его точеного рта, в разрезе темных глаз, что свидетельствовало о гордости, характере и страстной натуре.
Александр и Дженевра заговорили о войне, а Уильям задумался. Может, и лучше, если Дженевра расстанется с Александром. Уильям не хотел бы видеть ее замужем за человеком, который в один прекрасный день вдруг решит, что его отец был прав, и можно было бы жениться с большей выгодой для себя.
– Я теперь не пойду сестрой милосердия, – говорила Дженевра. – Я хотела этого только из-за тебя.
Через год Александру исполнится двадцать один, и он заявил, что женится на Дженевре, благословит его отец или нет. Чем больше Уильям думал об этом, тем меньше все это ему нравилось. Брак между Дженеврой и Александром был бы идеальным, приветствуй его Виктор Каролис так же, как Уильям. А так весь Нью-Йорк будет знать, что Виктор считает его дочь недостойной носить фамилию Каролисов, и свадьба не станет событием года в жизни общества, как могла бы, им придется обвенчаться чуть ли не тайком. И потом – деньги. Получив в наследство одну лишь Тарну, Александр не сможет обеспечить Дженевре достойную жизнь. Ей придется рассчитывать только на свое состояние. Уильям поджал губы. Еще хуже, если на ее состояние будет рассчитывать и Александр. Не для того он надрывался всю жизнь, чтобы нажитое спустил лишенный наследства сын одного из богатейших людей в стране.
– Большого турне по Европе не избежать, – обреченно говорил Александр. – Если бы у меня хватило ума, я бы поехал вместе с Чарли еще в шестидесятом году.
– Вы когда уезжаете? – спросил Уильям.
– В начале будущего года.
Они сидели с ее отцом, и Александр не мог взять Дженевру за руку. Не имея возможности успокоить ее пожатием руки, он старался успокоить ее взглядом. Обязательной поездки в Европу не избежать.
Откровенно говоря, Александру и не хотелось от нее отказываться. Но он уезжает почти на год, и ему будет очень недоставать Дженевры. Их глаза встретились, он понял, что они думают об одном. Когда он отправится в Европу, ему будет еще двадцать, а вот когда вернется – уже двадцать один, и радость того, что они смогут пожениться, заглушит боль вынужденной разлуки.
Уильям Гудзон нахмурился, глубоко задумавшись. Он знал, что такова традиция – богатые молодые американцы всегда заканчивают образование длительным путешествием по Европе, тому же Виктор Каролис хотел, чтобы для Александра это путешествие стало не только образовательным. Виктор надеялся, что Александр с толком использует время в Европе и подыщет себе подходящую невесту из знатной семьи.
