Но было уже поздно – Александр не успел улизнуть. Когда он посторонился, чтобы пропустить двух «жучков», промышлявших сведениями о лошадях, Чарли во всю прыть пустился наутек, и внушительная фигура Генри Шермехона III нависла над Александром.
– А ты, юноша, что здесь делаешь? Почему ты не в Тарне с отцом? – возмутился его дальний родственник, раздосадованный тем, что юный отпрыск этого выскочки Виктора Каролиса застал его под руку с дамой весьма сомнительной репутации.
Александр оттянул тугой жесткий ворот накрахмаленной сорочки. Жара стояла удушающая. «Может, притвориться, что потерял сознание», – мелькнуло у пего в голове.
– Я… я… конюший отца думает купить Пеструю Танцовщицу, а я решил посмотреть, как она себя покажет, – выдавил он, наконец. – Я бы почел за большую честь, если бы вы оказали мне услугу. Могу я просить вас об одолжении – не сообщать отцу, что я был здесь. Он не одобряет моего интереса к лошадям.
Генри не сомневался в правдивости этого признания. Виктор Каролис ему никогда не нравился. Возможно, в обществе и предпочли забыть, что отец Виктора был батраком в затерянной деревушке где-то в Восточной Европе, но Генри Шермехон III помнил об этом. В глазах Генри нелюбовь Виктора к лошадям была совершенно естественна для человека такого низкого происхождения. Однако его сын, кажется, из другого теста.
Генри уже справился с досадой и с интересом рассматривал Александра, которого это весьма смущало. Хотя Сандор Каролис был вульгарен и отвратительно воспитан, он всегда втайне нравился Генри. Это был поразительно жизнелюбивый человек, которого нельзя было обвинить в равнодушии к лошадям.
Генри вспомнил, что говорили, когда Каролис купил Тарну Сандор, лихо скакал верхом без седла и босиком, как истинный мадьярский пастух, и общество приходило от этого в ужас. Генри помнил скандал на званом обеде у миссис Рузвельт, где собралось изысканное общество. Прислуживали лакеи в пудреных париках и шелковых панталонах. Стол ломился от яств. В разгар обеда Сандор Каролис извинился и удалился на кухню. Там и нашла его хозяйка, раньше никогда не бывавшая в этой части своего дома. В одной руке Сандор держал нож с инкрустированной ручкой, а в другой – батон салями. Ловкость, с которой он отрезал кусок за куском, не произвела на чопорную миссис Рузвельт ни малейшего впечатления. Больше Сандор никогда не переступал порога ее дома. Но Генри поймал себя на мысли, что его это мало заботит. Он вдруг подумал, что стоящий перед ним юноша больше похож на деда, чем на отца. Тот же беспечный взгляд, та же лихая удаль в черных глазах, то же врожденное обаяние. Генри нехотя признался себе, что испытывает к Александру такое же теплое чувство, что и к его деду.
– А я одобряю, мой мальчик, – наконец выговорил он. – Это спорт королей. Полагаю, в недалеком будущем в Ныо-Иорке появится американский жокей-клуб, достойный нашего города.
Он направился в сторону скакового поля, ожидая, что Александр последует за ним. Тот уже перевел дух и, радуясь, что все закончилось благополучно, с готовностью присоединился к Генри.
– Городу нужен ипподром, где можно было бы состязаться по джентльменским правилам, – продолжал Генри, обходя разносчика подозрительных пирожков. – Я уже обсуждал это с Августом Бельмонтом, Леонардом Джеромом и Уильямом Траверсом. Они хорошо знают, как поставлено дело в Европе, и поняли, чего я хочу.
Александр согласно кивнул. Леонард Джером был известный сибарит. Рассказывали, что своих любимых лошадей он держит в конюшнях, отделанных резными панелями орехового дерева и устланных коврами. Они с Траверсом были компаньонами, а вкупе с Бельмонтом знали о лошадях больше, чем весь остальной Нью-Иорк, вместе взятый. Стать членом клуба, во главе которого встанет эта троица, будет весьма почетно.
Пока они продвигались сквозь толпу к месту заезда, Александр заметил Чарли, державшегося неподалеку, и усмехнулся про себя. Если бы Генри поймал здесь среди «жучков» и дам легкого поведения не его, а юного Шермехона, он бы не отнесся к этому так снисходительно. Чарли лучше не попадаться на глаза дяде, если он не хочет получить серьезную взбучку.
– Пожалуй, ваш конюший прав относительно Пестрой Танцовщицы, – сказал Генри по-дружески. – Давай рискнем.
Через десять минут они уже возбужденно подсчитывали весьма приличный выигрыш, а Чарли чуть не плакал от досады.
Генри наслаждался атмосферой. Отпрыск Виктора оказался стоящим малым.
– Знаешь, мы с тобой обязательно должны побывать в Гарлем-Лейп, – предложил он, не задумываясь, что Александр еще слишком молод и побуждать его к посещению сомнительных мест, где собираются отбросы общества, не вполне педагогично.
– С удовольствием. – Александру все больше нравился старик Генри. Все остальные Шермехоны, которых он знал, были невыносимо чопорны. Генри этим не страдал. Под внушительной внешностью скрывался человек, с которым не соскучишься.
– Вы ведь никогда не были у нас в Тарне? – спросил он Генри. – Наша ферма – настоящий рай. Почему бы вам не погостить у нас несколько дней? Вы бы сами все посмотрели.
– Замечательно! – Морщинистое лицо Генри озарилось довольной улыбкой, которая тут же померкла. – Однако мы с твоим отцом не очень близки и…
– И лучше вам приехать, когда его не будет, – подхватил Александр. – Конечно, вы правы. Но это легко устроить. Отец постоянно в разъездах. Я дам вам знать, когда его не будет, и вы сможете погостить у нас. В конце концов, мы же одна семья, – добавил он с озорством.
В других обстоятельствах Генри бы покоробило упоминание с его родстве с выскочками Каролисами, но сейчас он вспомнил несравненных лошадей Тарны и согласно кивнул. Виктор Каролис не станет возражать против его визита – он никогда не перечил своим шермехонским родственникам. Генри полагал, что сможет выторговать в Тарне подешевле хорошую лошадь. Кажется, день прошел недаром. Краем глаза Александр заметил прячущегося позади Чарли – тот стоял с удрученным видом, засунув руки в карманы. Александр почувствовал угрызения совести.
– Мне пора, – с искренним сожалением сказал он. – Не забудьте про приглашение. Этих лошадей и рядом нельзя поставить с нашими.
Александр распрощался со своим новым другом и направился сквозь толпу к Чарли.
– Ты, однако, не спешил, – капризно начал Чарли, всерьез разобидевшись. – Ты что, не мог раньше смыться от этого зануды?
– Генри не зануда, – ответил Александр, забавляясь состоянием Чарли. – Ты просто слишком мал, чтобы оценить его.
Замечание это было настолько несерьезным, что Чарли просто пропустил его мимо ушей.
– Он рассердился, увидев тебя?
Александр перестал дразнить его.
– По-моему, его больше рассердило то, что я застал его здесь. Но потом он успокоился и отошел. Я же Каролис, а не ШермехоН, – добавил он, читая недоверие в глазах Чарли. – Тебе бы это так не сошло.
Чарли согласился.
– Давай найдем букмекера и сделаем ставки на следующий заезд, – сказал он, спеша заняться делом, ради которого они сюда приехали. – Дядя Генри тебе подсказал, кто фаворит? Он знает участников заезда? Ты почему мне не намекнул, что вы ставите на Пеструю Танцовщицу?
