– А пошел ты на хрен! – заорал командир через щель.
Наемник на берегу обернулся к журналистам и пожал плечами.
– Вам лучше пригнуться, – заметил он. С этими словами он нажал на кнопку дистанционного взрывателя, который держал в руках, и подводные мины, установленные аквалангистами-диверсантами, взорвались, сметая с поверхности реки все три лодки.
Наемник скорчился, изнемогая от боли. Раны его были просто чудовищны. Черное африканское небо отозвалось раскатом грома на сверкнувшую вдали молнию. Он посмотрел на него через розовую пелену боли. Проклятая Африка! Зачем он только согласился перевестись сюда!
Покрепче сжав нож, он продолжил свое занятие. С излишне подчеркнутой точностью движений, как у нетрезвого человека, он вырезал еще один квадрат дерна и аккуратно положил его в общую кучу.
Как все глупо. Ладно, что он заблудился. Это бывает. В конце концов, он плохо здесь ориентируется. Наемник снова с яростью вонзил нож в землю и переждал, пока утихнет приступ боли, прокатившейся по телу от резкого движения.
Но напороться на вражеский патруль! Это же непростительная небрежность. Но он так обрадовался, когда услышал человеческие голоса.
Наемник снова взглянул на небо. Осталось слишком мало времени. Он отложил в сторону винтовку и начал пригоршнями выгребать землю с очищенного от дерна участка. Что ж, он все-таки достал их, всех до единого. Никто не ушел. Как-никак, он один из лучших в ближнем бою, непревзойденный ас скоростной стрельбы из пистолета. Только их было чересчур много.
Он снова скорчился от очередного приступа боли, помутившего его разум. По меньшей мере четыре раны – и это только в области груди. Очень скверные раны. Он даже не стал смотреть на них, испугавшись, что это сломает его и лишит желания двигаться. Он заставил себя проползти вперед, пока не свалился в вырытую им неглубокую яму, и вытянулся. Тогда он положил винтовку рядом с собой и принялся методично обкладывать кусками дерна свои ноги, состыковывая их в плотный ковер.
В голове у него все вертелось от боли. Когда он заблудился, его шансы на выживание были ничтожно малы. Теперь же их не оставалось вовсе.
Но все-таки он прикончил их, всех до единого. Он упорно цеплялся за эту мысль, пока не закончил работу и не лег, прикрывая дерном свою окровавленную грудь.
И, клянусь Богом, подумал он, я не доставлю им удовольствия найти мое тело. Скоро начнется дождь. Он смоет кровавый след и намертво скрепит корни травы, соединив в единое целое куски дерна. Если эти подонки когда-нибудь захотят похвастаться, что убили наемника, то пусть сначала заслужат это, – а не получат такой подарок лишь потому, что это он свалял дурака, сбившись с дороги. Первые капли дождя уже стучали по земле. Взяв последние куски дерна, он накрыл ими лицо и руки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Тидуэл брел во тьме, стараясь отвлечься от чувства беззащитности, которое испытывал всякий раз, когда бывал без винтовки. Он усмехнулся. Затея, конечно, весьма сомнительная, но если сработает…
– Все, Стив, ты почти на месте! – В наушнике зазвучал голос Клэнси.
– Еще шагов пятнадцать, и вы столкнетесь лбами.
Тидуэл остановился и незаметно принялся изучать густой подлесок, ища в кармане сигареты. Он выждал еще несколько секунд, нащупывая зажигалку, потом лениво прикурил. Эти парни не слабаки. Он медленно выпустил длинную струю дыма.
– Выходите, джентльмены. Я хочу всего лишь побеседовать с вами.
В ночной тьме голос его прозвучал неправдоподобно громко. Он сделал паузу. Тишина.
– Послушайте, у меня нет при себе белого флага, вместо него – сигарета. Я хочу поговорить с вашим офицером или, на худой конец, с сержантом.
Опять никакого ответа. Если бы Тидуэл не был стопроцентно уверен в Клэнси, то мог подумать, что беседует сам с собой.
– Я бы с удовольствием постоял здесь до утра, только москиты очень уж достают, паразиты. Послушайте, нам известно, где вы сидите. Мы следили за вами через оптические прицелы около часа. Если бы мы хотели вас убить, вы давно были бы трупами. Могу сообщить, что вас двадцать человек и мы точно знаем, где находится каждый из вас, – может, хотя бы это вас в чем-то убедит. Ну как? Или мне бросить камнем в одного-двоих?
Он снова сделал паузу. И вдруг прямо перед ним, футах в десяти, появилась фигура. Тидуэл даже не заметил, как сержант поднимался и выходил из кустов: тот точно выскочил из-под земли.
– Ну наконец-то. Сигарету?
– Ты, кажется, хотел поговорить. Ну так говори.
Тон у сержанта был раздраженный. Тидуэл не сдержал ухмылки – злится, наверное. Такие первоклассные у него бойцы, а все равно попались.
– Я должен кое-что передать. Мы убедительно просим увести отсюда ваших людей.
– Скажи-ка, а почему мы должны тебя слушаться, умник? Назови хоть одну причину.
– Могу назвать не одну, а целую кучу. Во-первых, вы обнаружены. Мы вели вас с самого начала. Так что твои орлы вовсе не так хороши, как ты полагаешь. Нет, ты не обижайся, вообще-то они нормальные, пожалуй, они лучшие в правительственных войсках. Но вам с нами не тягаться, приятель. Наши парни играли в эту игру, когда твои мальчики еще под стол пешком ходили. Да ты сопоставь этот срок с вашими пятью годами службы – и тебе сразу все станет ясно, кто и что умеет. Ребята, вы здесь третьи лишние, а это неблагодарная роль.
– Это ты так считаешь.
– Придется объяснить поподробней. Вы – передовой разведотряд полка легкой пехоты, а ваш лагерь находится в пятнадцати милях отсюда. Вы ползаете здесь уже больше двух недель, но я – первая живая душа, что вы здесь встретили за все это время. За две недели мы неоднократно проникали в ваше расположение и каждый раз оставляли свою метку. Помните надпись «Бабах!» на ваших ящиках с боеприпасами? А еще зеленая краска в питьевой воде, а значки с Микки-Маусом, которые мы, пока вы спали, прикалывали вам на палатки? То, что вы еще живы, вовсе не означает, что мы не могли вас убить.
– Так это ваши штучки?
– Ты хочешь знать, сколько нас здесь? Пятеро, причем двое из нас – женщины. Пятерых вполне достаточно, чтобы заставить целый полк таких безмозглых кретинов, как вы, бегать по кругу целых полмесяца.
– Что же вы нас не атаковали?
– А зачем? Зачем нам воевать с такими шутами гороховыми? Любой бы наемник побрезговал. Мы просто хотим, чтобы вы убрались отсюда к чертовой матери и оставили нас в покое. Ну скажи, чего вы сюда приперлись?
– Ну… допустим, мы стараемся не позволить вам развалить мировую экономику.
– Брехня. Расскажи своей бабушке. Что ты вообще понимаешь в мировой экономике? Ты же не отличишь Божий дар от яичницы. Чудак, корпорации это и есть мировая экономика, вот уже лет пятьдесят.
– Так что вы хотите от нас? Чтобы мы вернулись в лагерь?
