Риф проехал еще с милю. Дорога закончилась, и машина оказалась на склоне холма.
Это и был Большой Волнистый залив. За их спиной вздымались горные вершины. Несмотря на название, залив был совсем небольшим, надежно защищенным со стороны суши и моря. Поблизости не было ни души.
Элизабет вышла из автомобиля, и счастье внезапно переполнило ее. Неожиданный прилив радости был таким ощутимым и сильным, что впоследствии она могла точно сказать: в это мгновение изменился ее мир и вся жизнь.
– Искупаемся? – спросил он и, не дожидаясь ответа, принялся снимать рубашку. Затем сбросил с ног туфли.
Она секунду поколебалась, затем, помогая себе плечами, сняла пиджак и расстегнула юбку, покорно упавшую на песок к ее ногам.
Обнаженный, Риф выглядел еще прекраснее, он был более мускулистым, чем Элизабет могла себе представить. Его грудь поросла негустыми черными волосами, которые переливались на солнце. Бедра Эллиота были узкими. Без одежды он двигался так же легко и вел себя так же естественно, как в смокинге, среди публики «Пенинсулы» или «Гонконг-клуба».
Элизабет расстегнула блузку и сбросила ее на землю. Риф протянул ей руку. Оставшись лишь в трусиках, бюстгальтере и нижней юбке, Элизабет подала ему руку, и они побежали по серебристому песку и вместе нырнули в лазурную воду.
Окунувшись в море, Элизабет сделала глубокий вдох. Налетевшая волна накрыла ее с головой. Придя в себя, Элизабет уверенно поплыла, зажмурившись и стараясь защитить глаза от соленой воды. Она тихо смеялась от удовольствия. Понаблюдав за ней и убедившись, что она великолепно держится на воде, Риф широко улыбнулся. Его белые зубы красиво выделялись на загорелом лице. Риф кролем поплыл за Элизабет, его движения были плавными и вместе с тем уверенными.
После горячего, обжигающего песка вода показалась приятно прохладной. Волны плавно поднимали Элизабет и покачивали, наполняя ее душу тихим восторгом. С острова дул слабый ветерок, приносивший сладковатый аромат цветов, смешанный с солеными запахами моря.
– Нравится? – спросил Риф, когда они доплыли до самой оконечности мыса.
Лавина морской пены обрушилась на голову Элизабет, а набежавшая волна легко и высоко подняла ее.
– Такое чувство, словно я умерла и оказалась в раю! – восторженно крикнула она ему. Элизабет легла на спину, и море принялось ласкать и покачивать ее. Небо было таким пронзительно ярким, что волей-неволей пришлось закрыть глаза.
Риф плавал вокруг, наблюдая за ней. Он чувствовал, что отныне вся его жизнь неотвратимо изменилась. Прежде он думал, что ему известно чувство любви, и лишь теперь понял, как сильно ошибался. Только сейчас к нему пришла подлинная любовь. В тридцать два года, когда ему самому казалось, что жизненные бури навек ожесточили его сердце и он больше не сможет испытать глубокое чувство к женщине, – именно сейчас он ощутил подлинную любовь, внезапную, как молния, как удар грома. И эта любовь – Риф чувствовал – будет длиться вечно. Он подплыл к Элизабет и сильной рукой обнял ее за талию.
Она открыла глаза, на мгновение в ее взгляде промелькнул страх, но почти сразу же она повернулась и всем телом прижалась к Рифу; море нежно покачивало их, вздымало на гребень волн и плавно опускало.
– Я люблю тебя, – глухо произнес он. – С первого же раза, когда только увидел, сразу же полюбил.
Каскад брызг обрушился на их головы.
– Ты с ума сошел! – выдохнула Элизабет, мотая головой и стараясь стряхнуть воду с лица. Она уперлась обеими руками в грудь Рифа, пытаясь отстраниться. Возбуждение охватило все ее существо.
– Я знаю. – Внезапно его лицо озарилось ослепительной улыбкой. – Но это правда. А здесь ты уж никак не сможешь удрать от меня.
Элизабет чувствовала, как под ее рукой отчаянно колотится сердце Эллиота. Их ноги переплелись в зелено-лазурной воде. Риф тряхнул головой, и капли воды с его волос упали на шею и мощные мускулистые плечи. Как бы со стороны она услышала свой тихий стон: глубокий, похожий на стон от боли. Руки Элизабет сами собой обвились вокруг шеи Рифа. Его губы мягко и нежно прижались к ее губам. Они раскрылись, и Элизабет слилась с ним в поцелуе.
Сверху их накрыла очередная волна, и поневоле пришлось разжать объятия. Вода попала в уши, стекала по лицу. Как только Элизабет сумела раскрыть глаза, она вновь оказалась в объятиях Рифа. Его руки ласкали ее грудь и бедра; они плыли и нежно касались друг друга, как два больших морских существа, которым нечего стесняться и не нужно сдерживать себя.
Когда до берега осталось совсем немного, Элизабет перевернулась на спину и поплыла, грациозно взмахивая руками. Ее темные, напряженные соски с силой упирались в намокшую ткань бюстгальтера. Риф легко и свободно плыл рядом, в его темных глазах плясали огоньки, раньше едва различимые. Время от времени он протягивал руку и касался бархатисто-нежной кожи Элизабет на ее бедрах и груди. Изредка Риф переворачивался на спину и прижимался к ней боком. Они постепенно приближались к берегу, не ощущая ни малейшей усталости.
Дотронувшись ногой до нежного песка, Элизабет остановилась. Волны пенились вокруг. Она не чувствовала былого спокойствия. Казалось, она вдруг опьянела и одновременно лишилась рассудка. От прежней и привычной Элизабет, каковой она всегда была, ничего не осталось. Риф стоял рядом, мокрый и прекрасный в своей наготе. Он был похож сейчас на красивое животное. Его волосы намокли, мускулистое тело было сильным и возбужденным.
Их взгляды встретились, Риф взял Элизабет за руку, и они побежали на берег. Только одно короткое мгновение она испытывала страх. Что, если тело не подчинится ей и она не сумеет почувствовать блаженства, о котором имела лишь смутное представление?
– Что такое? – спросил он, и его брови озабоченно сошлись на переносице. Он опустил Элизабет на песок и стащил с нее намокшее белье.
– Нет, ничего... – Она чуть вскрикнула, когда Риф навалился на нее всем телом и лишил ее возможности пошевельнуться. Она потеряла способность говорить. И потому не смогла объяснить, чего опасается. Для нее занятие любовью всегда оставалось чем-то вроде нежных прикосновений. Никогда еще она не испытывала искрометного восторга близости.
– Ты соленая, – сказал Риф, удерживая ее руки в своих, и приник головой к ее груди.
Он все делал уверенно, без извинений, характерных для Адама. Риф точно знал, чего хочет в ту или иную секунду. Его движения были опытными и властными, и Элизабет покорно отзывалась на его ласки.
– Быстрее, быстрее, прошу тебя... – простонала она, переполненная страстным желанием. Ее нервы были напряжены до предела, тело требовало немедленного удовлетворения.
Он выпустил ее руки. Ладони Рифа были горячими, словно их согревало внутреннее пламя. Он гладил плоский живот Элизабет, ее бедра, интимные уголки ее тела.
– Не спеши, Лиззи! – глухо прошептал Риф, чувствуя, что Элизабет, запустив руки в его волосы, пытается притянуть его к себе, слиться с ним животом и бедрами. – Еще не время, дорогая...
