Граф, казалось, заколебался, и Шарлотта уже посчитала, что он отступит в сторону и позволит ей пройти, но он сказал с поразившей ее глубиной чувств:
– Если бы я не спас вас сегодня, вы не смогли бы принять приглашение графа. Поэтому я несу за вас некоторую ответственность.
– Но позвольте, в этом нет необходимости! Я поблагодарила вас за… – Гнев и унижение душили ее. – За то, что отшвырнули меня, как котенка, на противоположную сторону бульвара. И вам ни к чему нести ответственность за мои последующие действия! – Она была так близко, что он ощущал аромат ее волос. И неожиданно выругался про себя. Какое, черт возьми, ему дело, обольстит ее де Вальми или нет? – И все же, месье, прошу меня пропустить.
Ее полуоткрытые губы дрожали.
– У де Вальми есть только одна причина искать вашего общества, мадемуазель, Грейнджер, и я бы не назвал эту причину благородной.
– Как… как вы смеете намекать, что… – ахнула Шарлотта, стараясь найти нужные слова, – что он бесчестный человек!
Граф беспечно пожал широкими плечами.
– Потому что это широко известно по всей Европе.
– Как и ваша репутация, месье! – отрезала девушка.
Граф прищурился, держа ее в плену своим взглядом.
– Моя репутация вас не касается, мадемуазель.
– Как и мои действия, месье.
Они обменялись разъяренными взглядами. Граф сжал кулаки:
– Значит, вы по-прежнему намерены ехать на прогулку?
Шарлотта упрямо вскинула голову:
– Сгораю от нетерпения.
Что-то в душе графа, подавляемое столько времени, наконец взорвалось.
– Так вот чего вы не можете дождаться, мадемуазель!
Он вдруг схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но тщетно. Еще мгновение, и она оказалась в его объятиях.
– Нет, пожалуйста! Нет!
Но все ее протесты были напрасны: граф закрыл ей рот жадным поцелуем.
Шарлотта уперлась кулаками ему в грудь. Его губы добивались и требовали, обжигая ее рот.
Она вертела головой. Но спасения не было. Его руки опаляли ее сквозь шелк платья. Шарлотту трясло как в лихорадке. Он легко раскрыл ее губы своими, а у нее даже не осталось сил сопротивляться. Слабость охватила ее. Она качнулась, как тряпичная кукла, удерживаемая на месте только его руками.
Но тут свирепый поцелуй стал долгим, глубоким и нежным. У Шарлотты закружилась голова. Она перестала сопротивляться и отчаянно ухватилась за плечи Шандора, но руки сами тут же обвили его шею.
Целую вечность его поцелуй держал ее в плену, после чего Кароли осторожно поднял голову, глядя на Шарлотту со странным выражением в дьявольски-черных глазах.
– Шарлотта, – пробормотал он едва узнаваемым голосом. Но она ловила губами воздух, сгорая от стыда и смятения. Старалась что-то сказать, а когда это удалось, из глаз брызнули слезы.
– Вы… омерзительны, – выдавила она, отступая неверными шагами.
– Шарлотта, пожалуйста…
Сейчас, в лунном свете, он удивительно походил на араба резкими чертами и смуглой кожей.
– Не прикасайтесь ко мне! Никогда больше не прикасайтесь! – воскликнула она.
Его близость, его мужская сила лишали ее рассудка. Убежать! Прочь отсюда!
Но он протянул руку, и Шарлотта, не глядя, ее отбросила.
– Ненавижу! Вы негодяй! Больше не желаю вас видеть! Никогда!
Размахнувшись, она дала ему пощечину. И слезы снова хлынули горячим потоком. Затем она бросилась наверх так поспешно, словно за ней гнались все силы ада.
Кароли не пошевелился. Лицо превратилось в непроницаемую маску. Когда Шарлотта исчезла из виду, он тихо выругался и печально двинулся следом.
Она остановилась у входа в Мавританский зал, с трудом переводя дух. Шарлотта. Он назвал ее Шарлоттой. И вел себя отвратительно!
Девушка прижала руки к обжигающе горячим щекам. Дрожь до сих пор не унялась, сердце бешено колотилось. В кольце его рук она не чувствовала отвращения. Только безумную, неистовую радость. Она хотела остаться с ним. Слышать стук его сердца у своей груди. Ощущать его силу, тепло рук. Кровь бурлила в жилах. Она бесстыдная распутница! Немногим лучше той парижанки, любовницы великого князя.
Шарлотта прерывисто вздохнула и снова переступила порог шумного зала. Княгиня с любопытством оглядела компаньонку. Та как-то странно раскраснелась, а глаза подозрительно блестят!
Княгиня вдруг почувствовала неодолимую усталость. Может, она напрасно разрешила Шарлотте ехать на прогулку с де Вальми? Вряд ли стоит ожидать предложения руки и сердца. Де Вальми не так молод, чтобы по велению сердца связать жизнь с девушкой ниже себя по происхождению и к тому же бесприданницей.
– Буду счастлива поужинать с вами завтра вечером, мадемуазель Бернар, – сказала она перед уходом.
Миндалевидные глаза Сары весело блеснули.
– Мне так много нужно показать вам, княгиня! Свои картины, скульптуры, своих животных! Я повсюду беру их с собой.
Одним грациозным, почти текучим движением она поднялась из-за стола и поцеловала княгиню в щеку.
– Спокойной ночи! Интересно, Шарлотта, хватит ли у вас храбрости завтра поиграть с моим ручным гепардом! Он так же отважен и красив, как вы! Противный месье Бертора не позволил мне привести его в казино. И все же мой гепард не такой дикарь, как многие из тех, кто приходит в этот зал!
Несмотря на досаду, Шарлотта рассмеялась. Нескрываемая любовь Сары к жизни была поистине заразительной.
– Так-то лучше, – пожурила актриса. – Вы созданы для смеха и улыбок, дорогая Шарлотта. Не для того, чтобы печалиться и грустить.
Но тут Сару окружили поклонники. Однако она, не обращая на них внимания, объявила о своем желании искупаться в море.
Княгиня, словно из последних сил, утомленно побрела по раззолоченным комнатам.
– Я чувствую себя необычайно усталой, – призналась она, садясь в экипаж.
– Но вы прекрасно играли сегодня. Княгиня на миг стала прежней.
– Не правда ли? Я говорила, что сегодня мой счастливый день!
Шарлотта промолчала. Сегодня удача от нее отвернулась. И день был тяжким. Почти трагическим…
Всего двенадцать часов назад она не подозревала о существовании графа Шандора Кароли. Сейчас же губы горели от поцелуя. Ее первого поцелуя. Неужели все поцелуи так воспламеняют чувства?
Она вспомнила о де Вальми, неотразимом де Вальми. Сердце по-прежнему билось ровно. Не так бешено, как при одной мысли о смуглом венгре. Если Жюстен де Вальми поцелует ее, испытает ли она те же безумные, бесстыдные ощущения? Но выяснить ничего не удастся, потому что она не собирается позволять Жюстену подобные вольности. И вообще она откажется от прогулки под предлогом головной боли!
