Его рука легла на плечо Шарлотты.
Она широко раскрыла глаза и отодвинулась от него, насколько позволяла учтивость. Его доброта и способ ее выказывать были крайне неприятны.
– И поэтому я прошу вас о любезности. Пожалуйста, отдайте деньги, которые задолжала мне княгиня, – поспешно выпалила она. – Точная сумма записана в гроссбухе ее светлости, который лежит в верхнем правом ящике секретера…
– О деньгах не беспокойтесь, – горячо заверил князь. – Я прекрасно позабочусь о вас, моя маленькая Шарлотта.
Шарлотта вздрогнула. Что случилось с этим миром? Неужели порядочных мужчин совсем не осталось? Или распутники попадаются исключительно ей?
– Я немедленно принесу гроссбух, ваша светлость.
Может, она не так поняла князя? Может, его манера вести себя несколько непривычна, ведь он долго жил в Европе?
Она попыталась встать, но горячая назойливая рука обвила ее талию.
– Мы должны лучше познакомиться, Шарлотта. Я человек щедрый, и…
Шарлотта яростно толкнула его в грудь. Князь, потеряв равновесие, упал в шезлонг, а она вскочила с дивана и гневно воскликнула:
– Мне не нужна ваша щедрость, князь! Я должна получить только то, что принадлежит мне по праву! Мое жалованье!
Она подошла к секретеру и открыла ящик. Гроссбух княгини лежал на обычном месте. Она схватила его и принялась дрожащей рукой перелистывать страницы.
– Вот!
Шарлотта протянула князю открытую книгу.
– Здесь записана точная сумма, которая мне причитается. Как видите, это почерк княгини. И я прошу вас отдать мне долг.
Князь Яковлев был не из тех людей, которые легко сносят оскорбление. Быть отвергнутым женщиной ниже его по рождению? Немыслимо!
Пуговица на мундире расстегнулась. Прядь редких волос упала на лоб. Лицо побагровело. Тяжело дыша, он поднялся и с такой злобой выхватил у Шарлотты книгу, что та инстинктивно отпрянула.
– Вот ответ на все ваши требования! – прорычал он, вырвал страницу, смял в комок и швырнул в корзину для мусора.
– Вы не можете так поступить со мной! – с ужасом выдохнула Шарлотта.
– Могу! – ехидно усмехнулся он. Лоб его блестел от пота, веко нервно подергивалось. – И так будет, пока вы не придете ко мне с извинениями, мадемуазель Грейнджер. Кроме того, я жду полной покорности!
Шарлотта прижала руки к губам, чтобы заглушить рвавшийся из горла крик, и, спотыкаясь, бросилась вон. Поднявшись в свою комнату, она повернула ключ в замке и прислонилась к двери. Распластала пальцы по гладкому дереву. По щекам лились слезы.
Всего за двадцать четыре часа ее жизнь превратилась в кошмар. Граф Кароли повел себя с ней как с кокоткой. Граф де Вальми полагал, что она будет счастлива стать его содержанкой. Князь Виктор Яковлев требовал от нее постельных услуг, прежде чем отдать заработанные ей деньги. Деньги – вот что отделяло ее от полной нищеты.
Ей не к кому обратиться. Ни друзей, ни семьи. На вилле больше оставаться нельзя.
Шарлотта пришла в отчаяние.
Медленно отойдя от двери, она села на кровать. Неправда, что у нее нет друзей! Луиза де Реми объявила себя ее подругой… как и великая Сара Бернар. Луиза уже дала ей полезный совет. Оставалось обратиться к Саре. Может, Сара согласится заступиться за нее и поговорить с князем Яковлевым?
Шандор прошел по белому ковру и, подойдя к окну, увидел, как покидает виллу Шарлотта. Как мчится между кустами роз и магнолиями.
Где, черт возьми, экипаж Яковлева?
Шарлотта бежала по обсаженной цветами подъездной аллее «Босолей». Вот она выскочила из ворот и полетела дальше.
Нетерпеливо передернув плечами, Шандор позвонил.
– Скажите, какой экипаж ждал у ворот молодую даму?
– По-моему, экипажа не было, ваша светлость.
– Узнайте поточнее.
Лакей поспешил выполнить приказ.
Шандор продолжал стоять у окна, уже зная ответ. После кончины княгини мисс Шарлотта Грейнджер сочла неприличным продолжать пользоваться экипажами Яковлевых и пешком под палящим солнцем пришла на виллу «Босолей». И явилась не по той причине, которую он столь глупо посчитал единственно правильной, а всего лишь потому, что так потребовали впитанные с молоком матери требования этикета. Она хотела поблагодарить его, а он почти ее не слушал. И вот теперь он поморщился от боли, вспомнив ее слова: «Ваша доброта… огромная благодарность…»
Он изо всех сил ударил кулаком по резной деревянной раме. Дерево треснуло. Брызнула кровь.
Дьявол! Только последний идиот мог подумать, что она готова предложить себя в обмен на кров и солидное содержание.
Он перевязал руку платком и продолжал мрачно смотреть на дорогу в Монте-Карло, вьющуюся между апельсиновыми и лимонными рощами.
Услышав стук, граф велел лакею войти.
– Экипажа не было, ваша светлость. Молодая леди пришла пешком.
– Тогда пошлите коляску ей вслед!
– Слушаюсь, ваша светлость.
Она наверняка откажется воспользоваться экипажем!
Задыхаясь от бешенства, граф отвернулся от окна и здоровой рукой налил себе бренди. Что станется с ней теперь, когда княгиня Наталья умерла? Очевидно, своих денег у нее нет, так какую же работу она сможет найти?
Он представил кокоток, каждый вечер выставлявших себя напоказ в Мавританском зале.
Бренди обожгло горло. Шарлотта Грейнджер не станет кокоткой. Раньше умрет от голода. И в содержанки не пойдет.
Графин зазвенел о бокал, когда он снова наливал бренди.
Шарлотта не станет греть постель де Вальми.
Он снова позвонил и велел послать за секретарем. Молодой джентльмен сразу заметил окровавленный платок на руке хозяина, но благоразумно промолчал.
– Я хочу знать, каково финансовое положение мадемуазель Шарлотты Грейнджер, компаньонки покойной княгини Яковлевой, – резко заявил Шандор, – а также все ее передвижения и планы на будущее. Вам понятно?
Франсуа послушно кивнул, понимая, что граф едва сдерживает ярость. Но на кого или на что? Англичанка пришла в «Босолей» без приглашения, по собственной воле. Она должна была ожидать, что хозяин, человек всем известной репутации, сделает ей нескромное предложение! Однако убежала, растерянная и расстроенная.
Граф до боли сжал кулаки так, что пальцы побелели, разлетающиеся брови сходились на переносице, придавая ему почти сатанинский вид. Почему? Неужели так сильно разозлился на какую-то жалкую девчонку только потому, что та отвергла знаки его внимания? Правда, это произошло впервые, но гордыня не входила в число главных грехов графа.
Секретарь натянул лайковые перчатки, взял трость и велел заложить экипаж, предоставленный графом в его распоряжение. Англичанка…
