Эдуард небрежно откинулся на спинку стула, зажав в зубах огромную сигару. Вопль Сары, увидевшей, что боги неблагосклонны к ней и выигрыш пал на черное, пронесся по комнате. Эдуард смешливо фыркнул, тем более что проиграл не свои деньги.
– Умираю! – драматически воскликнула Сара, хватаясь за грудь. – Спрыгну со скалы и покончу со всем разом!
– Вздор, дорогая Сара. Мы ужинаем в «Кафе де Пари», – добродушно напомнил Эдуард.
Сара застонала и потребовала принести розового шампанского, чтобы подкрепить силы. Шарлотта тем временем вынула из усыпанной драгоценными камнями театральной сумочки листок бумаги, карандаш и последовала наставлениям Шандора, после чего выиграла дважды.
– Святая Мария! – благоговейно прошептала Сара. – Дитя играет, как профессионал!
Шарлотта хихикнула, когда лопаточка крупье подвинула к ней новую горку золота. Но в самый разгар игры, когда остальным казалось, что ее удача бесконечна, спокойно отказалась делать ставки.
– Но вы не можете сейчас остановиться! – возмущенно взвизгнула Сара.
Зеленые глаза Шарлотты улыбались.
– Я хочу оставить себе выигрыш, Сара. Не отдавать его обратно месье Блану.
Эдуард басовито рассмеялся. Сара откинулась назад и закрыла глаза, изображая обморок при виде такого равнодушия к игре.
– Поздравляю, мисс Грейнджер, – сказал принц, когда шампанское разлили по бокалам. – Надеюсь, ваше умение играть в баккара не превысит вашу удачу в рулетке.
– Я никогда не играла в баккара, ваше королевское высочество, – пробормотала Шарлотта.
– Какое облегчение!
Он повернулся к придворному, стоявшему на почтительном расстоянии:
– Кронпринц уже покинул приватный салон?
– Сейчас узнаю точно, ваше королевское высочество.
Сара, немного придя в себя, потребовала, чтобы Шарлотта открыла тайну своей системы. Но когда та показала карточку с цифрами, заскучала, объявила, что цифры ее утомляют, и принялась ставить на час своего рождения.
Шарлотта оглядела зал, встречая приветливые улыбки и кивки: и светские дамы, и кокотки старались поймать ее взгляд и завоевать дружбу.
Она заметила, что великий князь Луизы сегодня в одиночестве. Где же его недавняя спутница? В зале ее не было.
Расстроенный князь зажег сигару тысячной банкнотой и, понурившись, выбрался на террасу.
Стареющая дама, отпрыск австрийского королевского дома, подняла лорнет и принялась бесцеремонно рассматривать Шарлотту. Девушка улыбнулась.
Впервые за много лет морщинистые губы сложились в некое подобие ответной улыбки.
Какой-то военный, чья грудь была увешана орденами за воинскую доблесть, встал спиной к столу, не в силах вынести секунды ожидания, пока вертится колесо. Очевидно, боялся проигрыша.
Графиня Бексхолл играла в «красное и черное», то и дело поднимая глаза и рассматривая публику. Ее муж, не обращая внимания на рассеянность жены, любезно приветствовал знакомых.
– Поставь бокал, – тихо приказал Шандор.
Шарлотта растерянно уставилась на него.
– Я хочу вывести тебя на террасу и целовать, пока ты не потеряешь разум. Весь вечер мечтал об этом.
Кровь бросилась ей в лицо.
– Нельзя! – запротестовала она, чувствуя, как слабеют ноги. – Мы гости принца.
– Принц, – прошептал Шандор, лаская ее затылок, – все поймет.
– Но что скажут люди? – неубедительно запротестовала она.
– Представляю, что они скажут, если я возьму тебя прямо на этом столе, – пригрозил Шандор.
– Не посмеешь!
– Посмею, – заверил он и в доказательство приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.
Шарлотта задохнулась. Даже спутники известных куртизанок не вели себя так смело. К полному ее смущению, принц одобрительно кивнул и потребовал, что бы они сыграли с ним в баккара, утверждая, что Шарлотте, как новичку, непременно должно повезти.
– Теперь мы не можем уйти на террасу, – лукаво прошептала она Шандору.
– В таком случае…
Он нагнулся к ней и остановился, успев увидеть ее потрясенный взгляд, направленный куда-то поверх его плеча. Оказалось, что в зал только что вошла очередная пара.
Луиза буквально утопала в драгоценностях. Бриллиантовая брошь скрепляла эгретку из страусовых перьев в ее волосах, бриллиантовое колье-воротник обвивало горло и каскадом сверкающих капель ниспадало на полуобнаженную грудь. Сапфировые браслеты стягивали предплечья, жемчужные – запястья. Топазовый шелк вечернего туалета чувственно льнул к телу, спускаясь легкими складками гораздо выше щиколоток и образуя сзади полушлейф. В обществе не полагалось так сильно обнажать ноги, это считалось верхом неприличия, но Луизе, похоже, было все равно.
Но интереснее всего было то обстоятельство, что Луиза с видом собственницы опиралась на руку Жюстена.
Сара тоже не сводила глаз с куртизанки и ее спутника.
– Я думала, что де Вальми – гусарский офицер, а не обладатель драгоценностей русской короны, – пораженно прошептала она.
Теперь, когда де Вальми больше не считался его соперником в борьбе за благосклонность Шарлотты, Шандор оставался невозмутимым.
– О нет, вряд ли драгоценности дамы – его подарки. Должно быть, все это досталось ей от великого князя и его предшественников.
Луиза сразу же направилась к столу, где рядом с принцем Уэльским сидела Шарлотта.
– Шарлотта, дорогая! Вы поистине неотразимы!
Шарлотта глубоко вздохнула. Как ей представить принцу одну из самых известных парижских кокоток?
Но волнения ее были напрасны.
Эдуард был в своей стихии. И хотя прекрасно знал репутацию Луизы, сейчас ему было совершенно все равно.
– Я давно мечтала о счастье познакомиться с вашим королевским высочеством, – промурлыкала Луиза, очаровательно приседая и выставляя пышную грудь напоказ.
– Рад, очень рад. Для меня это огромное наслаждение, – ответил Эдуард, преисполнившись решимости получить это наслаждение полной мерой еще до отъезда из Монте-Карло.
Жюстен тем временем не отрывал глаз от Шарлотты. Она чувствовала это и опустила глаза. Они не виделись со дня похорон княгини. Тогда он был добр к ней, но Шарлотта не могла не вспоминать об унизительной поездке, когда пришлось сбежать от него. О том, как сильно прищемила его руку дверцей экипажа.
– Ваша рука сильно болела? – участливо спросила она.
– Да, но я это заслужил.
– Простите. Я…
– Это мне нужно извиняться перед вами, Шарлотта. Я постыдно вел себя и молю о прощении.
Тепло ее улыбки сияло ярче драгоценностей Луизы.
