– Из того, что трусит позади всех, торчит обломанный
дротик, – отозвался Халэд. – Это значит, что они повстречались с
пелоями Тикуме. Стало быть, они уже были на границе, а теперь возвращаются.
– Но куда? – озадаченно спросил Берит. – Куда
им возвращаться? Здесь им нечем дышать.
Халэд осторожно высунул голову из-за края оврага и оглядел
каменистую пустыню.
– Похоже, они бегут вон к тем горам, в миле к
западу. – Он помолчал.
– Насколько мы сегодня любопытны, Берит?
– Что ты задумал?
– Овраг тянется как раз к этим горам, и, если мы
пройдем по нему, не высовываясь за край, они нас не заметят. Почему бы нам не
прогуляться к западу? У меня сильнейшее предчувствие, что, если мы двинемся по
пятам за этим воинством, мы обнаружим что-то очень важное.
Берит пожал плечами.
– Почему бы и нет?
– Это не слишком-то логичный ответ, Берит. Я бы мог
привести тебе с полдюжины причин, почему бы нет. – Халэд прищурился,
разглядывая запыхавшихся чужаков, которые неуклюже бежали по пустыне. –
Впрочем, рискнем. Почему-то мне кажется, что нам стоит это проделать.
Они спустились на дно оврага и вдоль пересохшего русла
повели коней в поводу на запад.
Примерно с четверть часа они бесшумно двигались вперед по
дну оврага.
– Они все еще там? – прошептал Берит.
– Сейчас гляну. – Халэд осторожно вскарабкался по
обрывистому склону к самому краю оврага и выглянул наружу.
– Ковыляют все к тем же горам, – сообщил он,
соскользнув вниз. – Впереди овраг становится помельче. Давай-ка оставим
коней здесь.
И они двинулись дальше, пригибаясь, чтобы их нельзя было
заметить. Потом дно оврага начало подниматься, и им пришлось передвигаться
ползком.
Халэд слегка приподнялся и вновь выглянул наружу.
– Они, похоже, огибают соседнюю гору, – шепотом
сказал он. – Давай-ка взберемся на вершину этого кряжа и посмотрим сверху,
что там происходит.
Они выбрались из ставшего уже совсем мелким оврага и
наискось вскарабкались к вершине кряжа, откуда можно было разглядеть, что лежит
за горой, о которой говорил Халэд.
За горой оказалась каменистая впадина, покоившаяся между
трех гор, которые вздымались из каменистой пустынной почвы. Впадина была пуста.
– Куда они делись? – прошептал Берит.
– Они направлялись именно к этой впадине, –
уверенно проговорил Халэд, озадаченно морща лоб. – Погоди-ка! Вон ковыляет
тот, с дротиком в брюхе.
Они смотрели, как раненый чужак, шатаясь и соскальзывая,
едва не падая и чудом удерживаясь на ногах, спустился во впадину. Задрав
прикрытое маской лицо, он что-то проревел.
Тотчас из узкой расселины в склоне горы вынырнули двое
чужаков, спустились на дно впадины и втащили раненого собрата на склон,
скрывшись вместе с ним в пещере.
– Вот тебе и ответ, – сказал Халэд. – Они
пробежали много миль по пустыне, чтобы добраться до этой пещеры.
– Но почему? Зачем им это нужно?
– Понятия не имею, Берит, но я чувствую, что это очень
важно. – Халэд поднялся. – Возвращаемся к коням. До заката мы еще
успеем проехать несколько миль.
***
Экрасиос притаился на краю леса, ожидая, пока в Норендже
погаснут факелы и настанет сонная тишина. События в Панем-Деа подтвердили то,
что говорил в Сарне о мятежниках лорд Вэнион. При малейшей возможности эти
плохо обученные солдаты бросались наутек, и это как нельзя лучше устраивало
Экрасиоса. Он с большой неохотой пускал в ход проклятие Эдемуса, а тех, кто
спасается бегством, ни к чему уничтожать.
Вернулся Адрас, призраком замаячив в ночном тумане,
заполнявшем джунгли.
– Все готово, Экрасиос, – шепотом доложил
он. – Ворота рухнут от малейшего касания.
– Тогда начнем, – отозвался Экрасиос и встал,
ослабляя внутренний контроль, сдерживавший его сияние. – Помолимся, дабы
все, кто ни есть в сих стенах, сумели спастись бегством.
– А если нет?
– Тогда им придется умереть. Клятва, данная Анакхе,
обязывает нас к действию. Мы обезлюдим сии руины – так или иначе.
***
– Здесь не так уж плохо, – заметил Келтэн, когда
они спешились. – По крайней мере, кости старые.
Минувшим вечером им пришлось разбить лагерь посреди
чудовищного могильника, и все они сейчас стремились поскорее выбраться из этого
ужаса.
Спархок что-то проворчал, разглядывая через каменистую полосу
пустыни истресканный базальтовый утес, который, судя по всему, отмечал
восточную оконечность Запретных гор. Солнце только что поднялось, и его
сверкание отражалось от двух усеянных кристаллами кварца пиков, что высились
прямо на востоке, среди ржаво-черных скал.
– Почему мы остановились здесь? – спросила
Миртаи. – До утеса еще четверть мили.
– Думаю, нам нужно держать путь на эти два пика, –
ответил Спархок. – Телэн, ты можешь дословно припомнить, что говорил
Огераджин?
– Постараюсь. – Мальчик сосредоточенно нахмурился,
затем коротко кивнул. – Готово.
– Как это тебе удается? – с любопытством спросил
Бевьер.
Телэн пожал плечами.
– Тут есть одна загвоздка. Не надо пытаться вспомнить
сами слова. Достаточно сосредоточиться на том, где ты был, когда слышал их. –
Он слегка поднял лицо, прикрыл глаза и нараспев заговорил: «За Равниною Костей
придешь ты ко Вратам Иллюзии, за коими и лежит Град Потаенный Кирга. Глаз
смертного не в силах узреть сих врат. Несокрушимой стеной высятся они на краю
Запретных гор и преграждают путь к Кирге. Устреми же взгляд твой на белые
столпы Киргона и ступай прямиком к пустоте, коя на самом деле таится меж ними.
Не верь тому, что увидят глаза твои, ибо несокрушимая стена на деле проницаема,
словно туман, и не удержит тебя»…
– У тебя даже голос стал чужим, – заметил Бевьер.
– В этом и состоит отчасти весь фокус, – пояснил
Телэн. – Это был вроде как голос Огераджина.
