– Сколько?
– Около полутора сотен, друг мой.
Экрасиос был потрясен – почти треть его войска вышла из
строя!
– Ты весьма встревожил меня, Адрас, – сказал
он. – Не могу я повелеть тебе презреть голос совести, однако же отсутствие
твое и подобных тебе грозит нынешнему нашему делу неуспехом. Позволь мне
поразмыслить.
Он начал расшагивать взад и вперед по раскисшей лесной
прогалине, перебирая в уме различные возможности.
– Впрочем, – сказал он наконец, – мы еще
можем нынешней ночью добиться победы. Позволь мне измерить глубину твоего
отвращения к сему делу, друг мой. Признаю я, что ты не в силах отречься от
велений совести и войти в лежащие пред нами руины, однако же покинешь ли ты
меня вовсе?
– Ни за что, Экрасиос.
– Благодарю тебя, Адрас. Тогда можешь ты и
единомышленники твои поспешествовать нашему делу, не раня своих чувств. Как
узнали мы в Норендже, проклятию Эдемуса подвержена не только живая плоть, но и
иные предметы.
– Истинно так, – согласился Адрас. – Врата
оных скорбных руин распались в прах от единого нашего касания.
– Восточная стена Синаквы выстроена из бревен. Могу ли
я положиться на то, что ты и сотоварищи твои обрушите ее, покуда я введу прочих
в город?
Адрас соображал быстро. Он расплылся в улыбке, мгновенно
стершей все отчуждение, которое искажало их дружбу в последние дни.
– Ты рожден командовать войском, Экрасиос, –
сказал он. – С радостью я и мои друзья исполним сие. Вводи свое воинство
через главные врата, а между тем я и мое воинство откроем иные врата в
восточной стене, дабы те, кто обитает в городе, могли бежать. Таким образом все
останутся довольны.
– Недурно сказано, Адрас, – согласился
Экрасиос, – весьма недурно.
Глава 27
– Они скрылись из виду, – прошипел Телэн. –
Хватайте тележку!
Келтэн и Спархок поднялись из зарослей, подхватили
наполовину загруженную тележку с хворостом и оттащили ее назад, в кустарник.
Было около полудня.
– И все-таки я считаю, что это дурацкая идея, –
проворчал Келтэн. – Даже если нас не остановят в воротах – как мы сможем
незаметно выгрузить наше оружие и кольчуги? И как мы потом выберемся из загона?
– Положись на меня.
– Рядом с этим мальчишкой, Спархок, я чувствую себя
стариком, – пожаловался Келтэн.
– Мы сумеем все это проделать, Келтэн, – сказал
Бевьер. – Ксанетия говорила, что надсмотрщики-кинезганцы не обращают на
рабов особого внимания. Сейчас, впрочем, лучше убрать тележку подальше, покуда
те, кто оставил ее, не вернулись и не обнаружили, что она исчезла.
Они покатили шаткую двухколесную тележку по узкой тропе
туда, где, укрывшись в кустарнике, поджидали их Миртаи и Ксанетия.
– Зрите, – сухо проговорила Миртаи из своего
укрытия, – се герои возвращаются к нам с военной добычей.
– Я тебя очень люблю, сестренка, – отпарировал
Спархок, – но у тебя чересчур длинный язык. Келтэн прав, Телэн.
Надсмотрщики, возможно, и слишком тупы, чтобы заметить, чем мы занимаемся, но
другие-то рабы это заметят, и первого, кто откроет свой рот, выслушают со всем
должным вниманием.
– Я над этим работаю, Спархок, – ответил мальчик
и, опустившись на колени, внимательно осмотрел днище тележки. – Все в
порядке, – сказал он уверенно, поднимаясь и отряхивая колени. Они
переделали кинезганские одеяния, избавившись от рукавов и капюшонов и подрезав
подолы чуть выше колен. Теперь их одежда напоминала рубахи, которые носили
рабы, трудившиеся на полях и в лесах окрест Кирги.
Пока остальные прочесывали лес, таская хворост из груд,
собранных рабами, Телэн возился с днищем тележки. К тому времени, когда он
закончил, они успели собрать приличных размеров груду хвороста. Спархок
вернулся с охапкой хвороста как раз в ту минуту, когда мальчик завершал свое
творение.
– Хочешь глянуть на это, Спархок? – окликнул он
из-под тележки.
Спархок опустился на колени, чтобы рассмотреть дело рук
юного вора. Телэн закрепил концы гибких веток между бортами тележки и сплел из
них подобие неглубокой корзины, которая была совершенно незаметна под днищем
похищенной тележки.
– А ты уверен, что все это не рассыплется на первом же
ухабе? – с сомнением спросил Спархок. – Хороши мы будем, если все
наше оружие и кольчуги посыплются на дорогу как раз тогда, когда мы будем
проходить через ворота.
– Я и сам готов, если хочешь, прокатиться в этой
штуке, – ответил Телэн.
Спархок что-то проворчал.
– Свяжи мечи поплотнее, чтобы не гремели, – сказал
он, – и переложи кольчуги травой, чтобы заглушить звяканье.
– Слушаюсь, о славнейший предводитель. А что еще ты
скажешь мне такого, что я и так знаю?
– Просто сделай это, Телэн. Обойдись без остроумных
речей.
***
– Я совсем не хотел задеть тебя, Миртаи, – говорил
в это время Келтэн. – Просто твои ноги красивее моих.
Миртаи приподняла подол рубахи и критически оглядела свои
длинные золотисто-смуглые ноги.
– Так оно и есть, – согласилась она, покосившись
на Келтэна.
– Я это к тому, что они не так бросались бы в глаза,
если б ты слегка обмазала их грязью. Стражники наверняка не слепые, и, если
кто-нибудь из них заметит ямочки у тебя на коленях, он сообразит, что ты
женщина, и решит заглянуть повыше.
– И напрасно, – холодно ответила она.
***
– В этом месте не так много человеческих логовищ, как в
месте Супаль или в месте Арджун, – заметил Блокв, глядя вместе с Улафом на
Джубай. Казалось, что это путешествие продлилось несколько дней, но они-то
знали, что это не так.
– Не так много, – согласился Улаф. – Это
место меньше, и людей в нем меньше.
– Но по ту сторону воды много полотняных
логовищ, – продолжал тролль, указывая на скопище шатров на дальнем краю
оазиса.
– Это те, на кого мы охотимся, – сказал Улаф.
– Ты уверен, что мы можем убить и съесть их? –
спросил Блокв. – Ты и Тин-ин не разрешали мне делать это в месте Супаль и
в месте Арджун, и даже в месте Нат-ос.
– Здесь мы разрешаем тебе. Мы приманили их сюда, чтобы
охотиться на них и добывать пищу.
