– А ежели мне неохота говорить? – осведомился
тощий рыбак гнусавым ноющим голосом, который выдавал в нем одного из тех
ничтожных людишек, что скорее удавятся, чем выжмут из себя хоть крупицу
вежливости. Тиниен и прежде встречал таких типов, чрезмерно упоенных
собственной значимостью и находящих удовольствие в том, чтобы доводить
собеседника до бешенства.
– Позволь мне, – шепотом сказал он, положив руку
на плечо своего талесийского друга. Напрягшиеся мускулы Улафа недвусмысленно
говорили о том, что он готов прибегнуть к насилию.
– Славная сеть, – как бы между прочим заметил
Тиниен, ухватив край сети. Затем он вынул кинжал и принялся деловито резать
бечевки.
– Ты что делаешь?! – завопил кислолицый рыбак.
– Показываю, – хладнокровно пояснил Тиниен. –
Ты сказал: «А ежели мне неохота говорить?», вот я и показываю тебе, что из
этого выйдет. Валяй, пошевели мозгами. Мы с другом не торопимся, так что
времени у тебя в достатке. – Он сгреб в кулак изрядный кусок сети и вновь
прошелся по ней лезвием кинжала.
– Прекрати! – в ужасе завизжал рыбак.
– Э-э… так где, ты сказал, нам найти Саблиса? – с
невинным видом осведомился Улаф.
– Его загоны на восточной окраине города, –
запинаясь, выдавил тощий рыбак и обеими руками поспешно сгреб свою драгоценную
сеть, прижимая ее к груди с почти материнской нежностью.
– Приятного дня, приятель, – сказал Тиниен, убирая
кинжал в ножны. – Даже выразить не могу, как мы благодарны тебе за помощь.
Ты обошелся с нами в высшей степени любезно.
И рыцари зашагали вдоль причала, направляясь к убогого вида
деревушке.
***
Их лагерь был воплощением аккуратности и порядка – всему
здесь находилось свое место, и все располагалось именно там, где ему и
надлежало располагаться. Берит давно заметил, что Халэд обустраивал лагерь
всегда по одному и тому же образцу. Видимо, в его сознании существовало представление
о том, каким должен быть лагерь, и, поскольку это представление было верхом
совершенства, Халэд никогда и ничего в нем не менял. Иногда он отличался
редкостным постоянством.
– Сколько мы проехали сегодня? – спросил Берит,
когда они мыли посуду после ужина.
– Десять лиг, – пожал плечами Халэд, – как
всегда. За день по ровной местности можно проехать именно десять лиг.
– Это путешествие никогда не закончится! –
посетовал Берит.
– Закончится, – заверил его Халэд, – что бы
там тебе ни казалось, мой лорд. – Халэд огляделся и понизил голос до едва
различимого шепота. – На самом-то деле, Берит, нам совершенно незачем
спешить. Мы могли бы даже ехать и помедленнее.
– Что?!
– Говори тише. Спархоку со спутниками предстоит долгий
путь, и мы хотим быть уверены, что они поспеют на место прежде, чем к нам
явится Крегер – или кто-то другой. Мы не знаем, когда или где это произойдет,
так что наилучший выход для нас – тянуть время, чтобы это не случилось слишком
быстро. – Халэд оглянулся на темноту, сгустившуюся за кругом света от
костра. – Насколько ты силен в магии?
– Не очень, – сознался Берит, усердно оттирая
грязную миску. – Мне предстоит еще долго учиться. Что тебе от меня нужно?
– Смог бы ты сделать так, чтобы один из наших коней
захромал – без того, само собой, чтобы калечить его на самом деле?
Берит порылся в памяти, но покачал головой.
– Кажется, я не знаю таких заклинаний.
– Жалко. Охромевший конь – отменная причина замедлить
продвижение.
Это пришло неожиданно, без малейшего предупреждения, –
Берит ощутил зябкое покалывание в шее, пониже затылка.
– Ну достаточно, – сказал он громче. – Я не
для того стал рыцарем, чтобы протирать дыры в тарелках. – Он ополоснул
тарелку, стряхнул с нее лишнюю воду и сунул в мешок.
– Ты тоже это почувствовал? – шепот Халэда исходил
из казавшихся совершенно неподвижными губ. Берит был поражен. Откуда Халэд мог
это узнать?
Берит затянул ремни на дорожном мешке и коротко кивнул.
– Подбросим дров в костер и ляжем спать. – Он
сказал это достаточно громко, чтобы его слова можно было расслышать в темноте
за кругом света. Они направились к груде заготовленного хвороста. Берит
бормотал заклинание, стараясь скрыть движения своих рук.
– Кто это? – И снова губы Халэда даже не
шевельнулись.
– Сейчас разберусь, – прошептал в ответ Берит. Он
выпустил заклинание так медленно, что оно, казалось, стекло по каплям с
кончиков его пальцев.
Ответное ощущение нахлынуло на него. В нем было нечто
знакомое, словно в звуке привычного голоса – только вот вокруг никто не
говорил.
– Это стирик, – едва слышно сказал Берит.
– Заласта?
– Нет, не думаю. Его бы я, пожалуй, узнал. Этого
человека я никогда не встречал.
– Бери поменьше хвороста, мой лорд, – громко
сказал Халэд. – Этого запаса нам должно хватить и на завтрак.
– Хорошая мысль, – одобрил Берит и снова, очень
осторожно, потянулся мыслью в темноту. – Он уходит, – прошептал
он. – Откуда ты узнал, что за нами следят?
– Почувствовал, – пожал плечами Халэд. – Я
всегда чувствую, когда за мной кто-то следит. Ты наделаешь много шума, если
призовешь сейчас Афраэль?
– Это хорошее заклинание. Оно совершенно беззвучно.
– Ну так расскажи ей об этом. Пускай знает, что за нами
следят, и делает это стирик. – Халэд опустился на колени и принялся
аккуратно подкладывать в огонь сухие сучья. – Твоей личине
поверили, – заметил он.
– С чего ты взял?
– Они не стали бы посылать стирика, если б знали, кто
ты такой на самом деле.
– Разве что у них не осталось никого, кроме стириков.
Быть может, Праздник Урожая, который устроил Стрейджен, оказался куда
действеннее, чем мы думали.
– Ну, об этом можно проспорить всю ночь. Просто сообщи
Афраэли о нашем госте. Она передаст это остальным, и пускай они наживают
головную боль логическими рассуждениями на эту тему.
– Неужели тебе это ничуть не интересно?
– Не настолько интересно, чтобы лишиться сна. В этом
одно из преимуществ простолюдина, мой лорд. От нас не требуется искать ответа
на головоломные вопросы. Это удовольствие достается вам, аристократам.
