– Я сюда не за тем пришел, чтобы спорить об этом. Может
быть, Спархок победит, а может быть и нет. На самом деле это не важно. Важно
то, во что верит Скарпа. Он убедил себя, что Спархок и Киргон будут биться до
взаимного уничтожения, а потом Беллиом останется валяться бесхозным на земле –
подбирай кто хочет.
– А как же Заласта?
– Сдается мне, что Скарпа не предполагает ко времени
поединка оставить Заласту в живых. Скарпа с превеликой охотой приканчивает
всех, кто стоит у него на пути.
– И он убьет собственного отца? Крегер пожал плечами.
– Узы крови ничего не значат для Скарпы. Когда он был
моложе, он решил, что его мать и сводные сестры знают о нем много такого, о чем
лучше не делиться с властями, а потому убил их всех. Впрочем, он и без того их
ненавидел. Если Спархок и Киргон убьют друг друга, а Заласта каким-то образом
не переживет празднований по этому поводу, Скарпа, скорее всего, останется
единственным, кто сможет завладеть Беллиомом. В этих джунглях он собрал целое
войско, и, когда у него в руках окажется Беллиом, он сможет воспользоваться
этим войском. Он двинет его на Материон, захватит город и перебьет все правительство.
Потом он объявит себя императором. Лично меня это не устраивает, так что умоляю
тебя ради Бога – держи себя в руках. Для замыслов Скарпы ты не важна, зато
необходима для замыслов Заласты – и моих. Если ты чем-то выведешь из себя
Скарпу, он прикончит тебя так нее быстро, как велел Элрону прикончить твою
фрейлину. Мы с Заластой уверены, что Спархок обменяет тебя на Беллиом, но
только если ты будешь жива. Старайся не взбесить этого безумца. Если он убьет
тебя, рухнет все, что мы задумали.
– Зачем ты мне все это говоришь, Крегер? За этим что-то
кроется, верно?
– О да, еще бы. Если наши дела пойдут плохо, я бы
хотел, чтобы ты замолвила за меня словечко на суде.
– Боюсь, проку от этого будет мало, – сладким
голосом сообщила Элана. – Суда над тобой не будет, Крегер. Спархок
уже обещал отдать тебя Халэду, а Халэд уже решил, что с тобой делать.
– Халэд? – голос Крегера слегка дрогнул.
– Старший сын Кьюрика. Он, кажется, считает, что ты
отчасти повинен в смерти его отца, а потому полагает своим долгом разобраться с
тобой. Возможно, тебе и удастся отговорить его, только я советую тебе говорить
очень быстро. Халэд крутого нрава и наверняка подвесит тебя на мясницкий крюк
прежде, чем ты успеешь вымолвить хоть слово.
Ничего на это не ответив, Крегер бесшумно растворился в ночи
– только обритая голова бледным пятном мелькнула в темноте. В душе Элана
понимала, что эта победа не так уж и велика, однако в ее положении трудно было
добиться и самой незначительной победы.
***
– Они и впрямь так делают? – в хриплом голосе
Скарпы прозвучала алчность.
– Таков древний обычай, лорд Скарпа, – смиренным
голосом, не подымая глаз, ответила Элана, ехавшая рядом с ним по раскисшей
тропе. – Впрочем, император Сарабиан намеревается отменить его.
– Он будет восстановлен немедля после моей
коронации! – Глаза Скарпы ярко заблестели. – Это наилучший способ
выражать почтение.
Скарпа был обряжен в старый плащ из пурпурного бархата,
вытертый до блеска. Этот плащ он перебросил через плечо в гротескном подражании
императорской мантии и с каждой произнесенной фразой принимал картинные позы –
одну нелепее другой.
– Как тебе будет угодно, лорд Скарпа. – Элане было
невероятно скучно по многу раз возвращаться к одним и тем же вещам, но это
отвлекало Скарпу, а когда его внимание было целиком и полностью поглощено
обычаями и церемониями императорского двора в Материоне, он не измышлял новых
мучений для своих пленниц.
– Опиши-ка его еще раз, – приказал он. – Я
должен точно знать, как нужно исполнять это приветствие – чтобы наказывать тех,
кто ошибется.
Элана вздохнула.
– При приближении персоны императора придворные
опускаются на колени…
– На оба колена?
– Да, лорд Скарпа.
– Превосходно! Превосходно! – Его лицо сияло от
восторга. – Продолжай.
– Затем, когда император проходит мимо них, они наклоняются
вперед, опираются ладонями о пол и прикасаются лбами к полу.
– Великолепно! – Он вдруг хихикнул, и этот
визгливый, почти девчоночий смешок изумил Элану. Она искоса, украдкой взглянула
на Скарпу. Его лицо искажала гримаса какого-то нечистого восторга. Затем его
глаза расширились, и на лице появилось вдохновенное, почти религиозное
выражение. – И тамульцы, которые правят миром, будут покорны мне! –
Он произнес эти слова звучным голосом опытного декламатора. – Вся власть
будет в моих руках! Я буду править всем миром, и смерть тому, кто посмеет не
покориться мне!
Элана содрогнулась, глядя на беснующегося безумца.
И когда влажная тьма опустилась на лагерь, разбитый в недрах
джунглей, Скарпа опять пришел к ней, влекомый жаждой, которой он не в силах был
противостоять. Это было омерзительно, но Элана очень быстро поняла, что знание
в подробностях придворных церемоний дает ей огромную власть над этим человеком.
Его жажда была безгранична, и только она одна могла утолить ее. Она прочно
держалась за эту власть, черпая из нее силу и уверенность, буквально смакуя ее,
в то время как Крегер и остальные сторонились их со страхом и отвращением.
– Девять жен, говоришь? – В голосе Скарпы
прозвучала почти мольба. – Почему не девяносто? Не девятьсот?
– Таков обычай, лорд Скарпа. Причина его очевидна.
– О да, конечно, конечно! – Скарпа впал в угрюмую
задумчивость. – У меня их будет девять тысяч! – объявил он. – И
каждая новая желаннее предыдущей! А когда я натешусь с ними, я отдам их моим
верным солдатам! Пусть ни одна женщина не посмеет и помыслить, что мои милости
хоть на йоту возвеличивают ее! Все женщины – шлюхи! Я буду покупать их и
выбрасывать, когда они мне наскучат! – Выпучив безумные глаза, он
уставился на костер. Блики пламени, отражавшиеся в этих глазах, казалось,
кипели, подобно жившему в их глубине безумию.
Затем Скарпа наклонился к Элане, доверительно положив руку
ей на плечо.
