– Моим мучениям, как ты выражаешься, придет конец,
когда я вернусь к мужу и дочери.
– Будем надеяться, что это случится очень скоро.
Впрочем, все в руках принца Спархока. Все, что он должен делать, – это
следовать нашим указаниям. Ваше жилище недалеко отсюда. Идите за мной.
Он провел их к стоявшему неподалеку дому и отпер дверь.
Тюрьма оказалась почти роскошной – множество покоев, где
были и несколько спален, и столовая, и большая гостиная, и даже кухня. Дом явно
принадлежал когда-то знатному человеку, и, хотя верхние этажи давно рухнули,
комнаты нижнего этажа, потолки которых поддерживались большими прочными арками,
остались целы и невредимы. Обстановка в комнатах была богатая, хотя и
разнокалиберная, полы выстланы коврами, окна, забранные железными
решетками, – Элана заметила, что их поставили совсем недавно, – были
задернуты занавесями.
В огромных очагах жарко трещало пламя – не столько для того,
чтобы защититься от арджунской зимы, и без того не слишком холодной, сколько
для того, чтобы просушить комнаты, насыщенные почти тысячелетней заплесневелой
сыростью. На кроватях сверкало чистотой белье под ткаными покрывалами
арджунской работы, но самое главное, что было в этих покоях, – огромная
мыльня с большой мраморной ванной, встроенной в пол. Взгляд Эланы был неотрывно
устремлен на эту роскошь. Ее внимание было так поглощено ванной, что она едва
слышала извинения Заласты. После нескольких ее ответов невпопад стирик понял,
что его дальнейшее присутствие здесь нежелательно и, вежливо попрощавшись,
удалился.
– Алиэн, дорогая, – мечтательным голосом
проговорила Элана, – это ведь большая ванна, и мы вдвоем легко уместимся в
ней, как ты полагаешь?
Алиэн тоже не сводила с ванны неприкрыто алчного взгляда.
– Запросто, ваше величество, – отозвалась она.
– Как по-твоему, долго нам придется греть воду, чтобы
наполнить эту ванну?
– В кухне полно больших горшков и кастрюль, моя
королева, – ответила кроткая девушка, – и во всех очагах разведен
огонь. Мы справимся с этим очень быстро.
– Замечательно! – с воодушевлением воскликнула
Элана. – Почему бы нам не приступить к делу?
***
– Собственно говоря, Заласта, кто такой Клааль? –
спросила Элана несколько дней спустя, когда стирик заглянул к ним с визитом.
Заласта частенько навещал их в темнице, словно его посещения в какой-то мере
уменьшали его вину, и все время вел долгие, зачастую бессвязные разговоры,
которые порой открывали Элане куда больше, чем хотелось бы Заласте.
– Клааль – вечное существо, – ответил он. Элана
мимоходом отметила, что сильный акцент, который так раздражал ее в первые дни
знакомства с Заластой в Сарсосе, сейчас словно испарился. Еще одна из его
уловок, заключила она. – Клааль куда более вечен, нежели все боги этого
мира. Он каким-то образом связан с Беллиомом. Они – соперничающие друг с другом
первоэлементы или что-то в этом роде. Я был слегка рассеян, когда Киргон
растолковывал мне сущность связи между ними, так что я не вполне понял его объяснения.
– Могу себе представить, – пробормотала она.
Отношения ее с Заластой были странными. В этих обстоятельствах ссоры и
перебранки были бы пустой тратой времени, а потому Элана была вежлива с
Заластой. Стирик, казалось, был ей благодарен за это, и благодарность делала
его более откровенным. Вежливость, которая ничего не стоила Элане, помогала ей
добывать бесценные сведения из бессвязной болтовни стирика.
– Как бы то ни было, – продолжал Заласта, –
Кизата был в ужасе, когда Киргон велел ему призвать Клааля, и всеми силами
пытался отговорить бога от этой затеи. Киргон, однако, был неумолим – он впал в
бешенство, когда Спархок выхватил троллей буквально у него из-под носа. Нам и в
голову не приходило, что Спархок способен освободить из заточения Троллей-Богов.
– Это была идея сэра Улафа, – сказала
Элана. – Улаф хорошо разбирается в троллях.
– Видимо так. Словом, Киргон принудил Кизату призвать
Клааля, однако Клааль, едва явившись, бросился разыскивать Беллиом. Это застало
Киргона врасплох. Он намеревался придержать Клааля в запасе – припрятать, так
сказать, на черный день – и выпустить его неожиданно. Все эти замыслы пошли
прахом, когда Клааль отправился на Северный мыс искать поединка с Беллиомом.
Теперь Спархок знает, что Клааль вернулся в мир, – хотя ума не приложу,
что он мог бы с этим поделать. Вот почему возвращение Клааля было такой
глупостью. Клаалем невозможно управлять. Я пытался объяснить это Киргону, но он
не стал меня слушать. Мы хотим завладеть Беллиомом, а Клааль и Беллиом –
извечные враги. Едва Киргон заполучит Беллиом, Клааль обратится против него, а
я твердо убежден, что Клааль намного могущественнее Киргона. – Заласта
осторожно огляделся. – Боюсь, киргаи во многих отношениях лишь отражение
своего бога. Киргон на дух не переносит здравого смысла. Порой он бывает
чудовищно туп.
– Мне очень неприятно говорить об этом, Заласта, –
солгала Элана, – но у тебя какая-то нездоровая склонность связываться с
недоумками. Энниас, конечно, был умен, но его стремление во что бы то ни стало
занять трон архипрелата затмило его разум, точно так же, как жажда мести
затмила разум Мартэла. Судя по тому, что мне известно, Отт был глуп, как
пробка, а Азеш настолько примитивен, что мог думать только о своих желаниях.
Мыслить здраво было выше его сил.
– Тебе все известно, не так ли, Элана? –
пробормотал Заласта. – И откуда только ты все это узнала?
– Я не вольна говорить об этом, – ответила она.
– Ну да это неважно, – рассеянно заметил Заласта.
Тоскливое, какое-то голодное выражение вдруг скользнуло по его лицу. – Как
поживает Сефрения?
– Неплохо. Она, впрочем, была вне себя, когда узнала
правду о тебе… а уж это покушение на жизнь Афраэли было, знаешь ли, совсем
неудачной мыслью. Именно оно окончательно убедило Сефрению в твоем
предательстве.
– Я потерял голову, – признался Заласта. –
Эта проклятая дэльфийка мановением руки разрушила три сотни лет моего
терпеливого труда.
– Это, конечно, не мое дело, но почему бы тебе просто
не принять к сведению то, что Сефрения целиком принадлежит Афраэли, и смириться
с этим? Ты ведь никогда не сможешь одолеть Богиню-Дитя.
– А ты, Элана, могла бы смириться с тем, что Спархок
целиком и полностью принадлежит кому-то другому? – с упреком спросил
Заласта.
