– У него бы ничего не вышло, – ухмыльнулся Скарпа. –
Я ведь и сам неплохой маг, и я отлично знаю, что для заклинаний нужна ясная
голова. Я все время удерживал его в состоянии бешенства. Он не сумел бы и
паутины разорвать заклинанием. Будем надеяться, что он и впрямь прикончит
Сефрению. Спархока это приведет в неслыханную ярость, не говоря уж о том, что,
увидев, как его большая любовь превратилась в груду мертвечины, Заласта сам
охотно перережет себе горло.
– Ты, видно, крепко его ненавидишь.
– А ты, Крегер, на моем месте не возненавидел бы? Он
мог бы забрать меня с собой еще когда я был ребенком – но нет, он предпочитал
изредка навещать меня и показывать, что такое быть стириком, а потом уходил
один, оставляя меня на растерзание шлюхам. Если у него недостанет духу самому
перерезать себе горло, я с великой охотой помогу ему. – Глаза Скарпы
блестели, он широко улыбался. – Где твой бочонок, Крегер? Сейчас я бы не
прочь напиться.
И он засмеялся кудахтающим сумасшедшим смехом, в котором не
было ни проблеска разума.
***
– Все бесполезно! – воскликнула Элана, отшвырнув
расческу с такой силой, что та пролетела через всю комнату. – Смотри, что
они сотворили с моими волосами!
Она закрыла лицо руками и бурно разрыдалась.
– Все не так страшно, моя госпожа, – мягко
проговорила Алиэн. – Вот так причесываются в Каммории. – Она
подхватила волну светлых волос Эланы на правой половине головы и перебросила ее
через макушку. – Видите? Все места, где срезаны волосы, оказываются
прикрыты, да и выглядит весьма нарядно.
Элана с надеждой взглянула в зеркало.
– Действительно неплохо, – признала она.
– А если мы прикрепим за правым ухом цветок, вы будете
просто ослепительны.
– Алиэн, ты настоящее сокровище! – воскликнула
счастливая королева. – Что бы я без тебя делала?
Они провозились почти час, однако все следы безжалостного
ножа, срезавшего пряди с головы Эланы, были прикрыты, и Элана почувствовала,
что ее достоинство в какой-то мере восстановлено.
Однако в тот же вечер к ним заявился Крегер. Он стоял в
дверном проеме, пошатываясь, с осоловелыми глазами, и по лицу его бродила
пьяная ухмылка.
– Время жатвы, Элана! – провозгласил он,
вытаскивая кинжал. – Мне опять понадобился твой локон.
Глава 6
Небо оставалось пасмурным, хотя до сих пор, по счастью,
обходилось без дождя. Однако сильный ветер, дувший с Миккейского залива, дышал
промозглой сыростью, а потому они ехали, потеснее запахнувшись в плащи.
Несмотря на убежденность Халэда, что спешить им никуда не следует, Берит был
снедаем нетерпением. Он хорошо понимал, что их миссия – всего лишь часть
гигантского, сложного плана, однако впереди, и все они знали это, проступала
неясно, но грозно решающая схватка, и Берит ни за что на свете не хотел бы на
нее опоздать.
– Как ты сумел запастись таким терпением? –
спросил он у Халэда как-то в середине дня, когда ветер с моря стал особенно
сырым и промозглым.
– Я же крестьянин, Спархок, – отвечал Халэд,
почесывая черную бородку. – Когда ждешь урожая, привыкаешь к тому, что
ничто не меняется за одну ночь.
– Мне, кажется, никогда и в голову не приходило, как
это можно сидеть сложа руки и ждать, покуда что-то там прорастет.
– Крестьянину не очень-то удается сидеть сложа
руки, – сказал Халэд. – Дел всегда больше, чем часов в сутках, а
уж если все наскучит, можно следить за небом. Одна засуха либо ливень с градом
могут уничтожить год тяжкого труда.
– И это я тоже как-то упустил из виду. – Берит
глубоко задумался. – Вот, значит, почему ты так хорошо умеешь
предсказывать погоду!
– Да, это помогает.
– Однако дело ведь не только в этом. Ты всегда знаешь
все обо всем, что творится вокруг. Когда мы были на плоту, ты тотчас же
чувствовал малейшую перемену в его движении.
– Это зовется «внимание к мелочам», мой лорд. Мир
вокруг тебя просто вопит без перерыва о том, что происходит или вот-вот
произойдет, но большинство людей его попросту не слышит. Меня это всегда
поражало. Я не могу понять, как это тебе удается так многого не замечать.
Берит почувствовал себя слегка задетым.
– Хорошо, и что же такого мир вопит тебе сейчас, а я не
слышу?
– Он твердит, что надо бы нам на ночь отыскать
пристанище понадежнее. Идет буря.
– С чего ты это взял? Халэд указал на залив.
– Видишь этих чаек?
– Ну да. И что из того?
Халэд выразительно вздохнул.
– Что едят чайки, мой лорд?
– Да все что угодно – по большей части рыбу.
– Тогда почему они летят от моря? Ведь на суше они вряд
ли отыщут много рыбы. Они увидели в заливе что-то, что очень им не понравилось,
и теперь удирают подальше от него. Единственное, что может напугать морскую
чайку, – ветер и высокие волны, которые он подымает. В открытом море
шторм, и он идет сюда. Вот о чем вопит сейчас весь мир.
– Значит, это попросту здравый смысл, и ничего более?
– Многое на свете, Спархок, – попросту здравый
смысл и опыт. – Халэд слегка усмехнулся. – Я чую, что Крегеров стирик
все еще наблюдает за нами. Если он так же невнимателен, как и ты, мой лорд, его
ждет веселенькая ночка.
Берит ухмыльнулся с некоторым злорадством.
– Знаешь, – сказал он, – отчего-то мне его
совсем не жаль.
***
Это была уже не деревня, но и не вполне город. Во-первых,
здесь было три улицы и, во-вторых, по меньшей мере шесть домов в несколько
этажей. В уличной грязи привольно копошились свиньи. Дома были выстроены по
большей части из бревен и крыты соломой. На улице, которую можно было счесть
главной, располагался трактир – внушительного вида строение, у которого стояла
пара потрепанных повозок с выпряженными унылыми мулами. Улаф осадил заморенную
клячу, которую они купили в рыбацкой деревушке.
– Как ты считаешь? – обратился он к своему другу.
– Я уж думал, ты никогда об этом не спросишь, –
отозвался Тиниен.
– Ну так пойдем и снимем комнату на ночь, –
предложил Улаф. – Все равно день уже клонится к закату, а мне осточертело
спать на голой земле. Кроме того, я бы не прочь вымыться.
