– Ты и впрямь уверен, Эдемус, что хочешь ввязаться в
это дело? – осведомилась Афраэль. – Твердо уверен?
– Я ведь уже сказал об этом, Афраэль.
– И тебя ничуть не интересует, отчего это меня так
беспокоит судьба двоих эленийцев? У них ведь есть собственный Бог. Почему, как
ты думаешь, я в них так заинтересована?
– Отчего это ты так любишь говорить обиняками, Афраэль?
– Потому что мне нравится преподносить сюрпризы, –
сладким голосом пояснила она. – Кузен, я от всей души хочу поблагодарить
тебя за то, что ты так озабочен судьбой моих отца и матери. Ты тронул меня до
слез.
Эдемус потрясенно воззрился на нее.
– Как ты могла?! – выдохнул он.
– Кто-то же должен был это сделать, – пожала
плечами Афраэль. – Кому-то нужно было присматривать за Беллиомом. Анакха –
дитя Беллиома, но, покуда его сердце в моей руке, я могу более или менее управлять
его поступками.
– Но они же эленийцы!
– Брось, Эдемус, что за ребячество! Эленийцы, стирики,
дэльфы – какая разница? Всех их можно любить, если сердце твое открыто любви.
– Но они едят свинину!
– Знаю. – Афраэль содрогнулась. – Поверь мне,
знаю. Над этим я тоже работаю.
***
Сенга был добродушный бандит, в чьих жилах перемешалось так
много кровей, что трудно было понять, к какой нации он относится. Он много
ухмылялся, был громогласен и шумлив и заразительно хохотал. Келтэну он
понравился с первого взгляда, да и Сенга, похоже, нашел родственную душу в
эленийском разбойнике по имени Коль. Он хохотал, шагая по захламленному лагерю,
где прямо на голой земле неуклюжими грудами были свалены мебель и другие
предметы домашнего обихода.
– Эгей, Коль! – крикнул он, подходя к дереву, под
которым поставили свой шатер Келтэн, Бевьер и Кааладор. – Ты бы поехал со
мной, что ли! Повозка, груженная пивом, открывает все двери в Натайосе.
– Не люблю я армии, Сенга, – ответил
Келтэн. – Офицеры вечно пытаются тебя завербовать – обычно с мечом к горлу
– а генералы, на мой вкус, чересчур привержены нравственности. От слов «по
законам военного времени» у меня отчего-то стынет кровь в жилах.
– Скарпа вырос в таверне, друг мой, – ухмыляясь,
заверил его Сенга, – и мамаша его была шлюхой, так что он привык к темным
сторонам человеческой натуры.
– Как твоя торговля? – спросил Келтэн. Сенга
осклабился, закатил глаза и позвенел туго набитым кошельком.
– Здесь достаточно, чтобы я начал подумывать о честной
жизни и собственной пивоварне. Плохо только то, что наши приятели из Натайоса
пробудут здесь недолго. Если я устрою здесь пивоварню, а мои покупатели
отправятся на войну и атаны настрогают из них жаркое, мне придется выпить все самому,
а уж это чересчур для самой сильной жажды.
– А с чего ты взял, что мятежники готовятся выступить?
– Да так, ничего особенного, – отозвался Сенга,
растянувшиеь на земле и передав Келтэну свой бурдюк с вином. – Последние
пару недель Скарпа где-то пропадал. Он и двое-трое эленийцев в прошлом месяце
уехали из Натайоса, и никто не мог мне сказать куда и зачем.
Келтэн старательно сохранял на лице равнодушное выражение.
– Я слыхал, он чокнутый, а чокнутым ни к чему искать
причину, куда и зачем их носит.
– Скарпа, конечно, чокнутый, но своих мятежников он
способен довести до неистовства. Когда он берется произнести речь, лучше сразу
найти местечко, где бы присесть, – потому что слушать его придется самое
малое шесть часов. Как бы то ни было, он уехал, а его войско принялось
готовиться к зиме. Все изменилось, когда он вернулся.
Келтэн тотчас насторожился.
– Вернулся?
– Вот именно, друг мой. Эй, дай-ка и мне
глотнуть! – Сенга схватил бурдюк и, запрокинув его, направил тугую струю
вина прямо себе в глотку. – Он и его дружки-эленийцы прискакали в Натайос
дня четыре тому назад. И с ними, говорят, были две женщины. Келтэн тяжело сел
на землю и принялся сосредоточенно поправлять пояс с мечом, чтобы скрыть свое
волнение.
– Я думал, Скарпа ненавидит женщин, – проговорил он
нарочито небрежным тоном.
– Это верно, друг мой, но, судя по тому, что я слышал,
эти женщины не какие-нибудь шлюшки, которых он подобрал по пути развлечения
ради. Во-первых, у них были связаны руки, и парень, с которым я толковал,
говорил, что, хотя вид у них был жалкий, они вовсе не походили на продажных
девок. Он, правда, не сумел хорошо их разглядеть, потому Скарпа сразу загнал их
в дом, который явно приготовили для особого случая – шикарная мебель, кругом
ковры и все такое прочее.
– В этих женщинах было еще что-то особенное? –
спросил Келтэн, едва удержавшись от того, чтобы затаить дыхание.
Сенга пожал плечами и снова глотнул вина.
– Просто с ними обращались совсем не так, как с теми
девками, которые обычно таскаются за войском. – Сенга поскреб в затылке. –
Что там еще говорил мне этот парень… Что же он такое говорил? – На сей раз
Келтэн и впрямь затаил дыхание. – Ах да, вспомнил! Он сказал, что эти две
женщины, которых Скарпа так заботливо приволок погостить в Натайос, –
эленийки. Ну не удивительно ли?
Глава 9
Бepeca, город на юго-восточном побережье Арджуны, оказался
неприглядным местечком. Подобно огромной жабе, раскорячился он на берегу между
южными водами Тамульского моря и болотистой зеленью джунглей. Главным занятием
в этих местах было производство древесного угля, и едкий дым колыхался во
влажном воздухе над Бересой, словно воплотившееся проклятие.
Капитан Сорджи бросил якорь на некотором расстоянии от
причалов и сошел на берег, чтобы побеседовать с начальником порта.
Спархок, Стрейджен и Телэн, в холщовых матросских робах,
опираясь на поручни левого борта, смотрели через затхлую вонючую воду на место
их назначения.
– Фрон, – сказал Стрейджен, обращаясь к
Спархоку, – мне пришла в голову совершенно замечательная идея.
– Вот как? – отозвался Спархок.
– Почему бы нам просто не прыгнуть в воду и не поплыть
к берегу?
– Неплохо придумано, Вимер! – рассмеялся Телэн.
Они все уже более или менее привыкли к своим выдуманным именам.
Спархок осторожно огляделся, желая убедиться, что никого из
матросов нет поблизости.
