– Помолчи! Я только заморозила его, чтобы остановить
кровотечение, покуда я не смогу забрать его на остров. Сама рана не так
страшна, но кровотечение калечит его мозг. Холод ослабит его. Это все, что я
могу сейчас сделать, но этого достаточно, чтобы его состояние не ухудшилось,
пока вы не доставите его в Сарну.
– Значит, надежды нет, – страдальчески проговорила
Бетуана.
– Вот еще, глупости! Я могла бы поставить его на ноги
за день-два – но для этого мне нужно доставить его на остров, потому что там
время в моей власти. Исцелить мозг не так уж сложно. Вот сердце… ну да неважно.
Слушай меня внимательно, Бетуана. Как только вы с Вэнионом доставите Энгессу в
Сарну, беги со всех ног к атанской границе. Едва пересечешь границу, бросайся
на колени и начинай молиться своему Богу. Он будет упрямиться – он всегда такой
– но ты не отступай. Докучай ему, покуда он не сдастся. Мне нужно, чтобы он
разрешил взять Энгессу на остров. Если ничего другого не останется, пообещай,
что как-нибудь я тоже окажу ему услугу. Только не уточняй какую. Просто упирай
на то, что я могу вылечить Энгессу, а он – не может.
– Я сделаю все, как ты велишь, Божественная! –
воскликнула Бетуана.
– Я не велю, Бетуана, я только советую. Не в моей
власти отдавать тебе повеления. – Богиня-Дитя повернулась к
Вэниону. – Покажи-ка мне свой меч. Я хочу взглянуть на эту желтую кровь.
Вэнион извлек меч из ножен и протянул ей рукоятью вперед.
Она содрогнулась.
– Нет, дорогой, держи его сам. Меня тошнит от запаха
железа. – Она сощурилась, разглядывая пятна на клинке.
– Поразительно, – пробормотала она наконец. –
Это вовсе и не кровь.
– Но именно это текло, когда мы рубили их.
– Возможно, но все-таки это не кровь. Скорее желчь.
Клааль чересчур далеко зашел в поисках союзников. Гиганты, с которыми вы
дрались, Вэнион, не принадлежат к этому миру.
– Мы об этом сразу догадались, Божественная.
– Вэнион, я не имею в виду их размеры или телосложение.
Судя по всему, даже их внутренние органы отличаются от ваших. Думаю, у них нет
легких.
– У всех есть легкие, Афраэль, – кроме, разве что,
рыб.
– Это здесь, Вэнион, в этом мире. Если в жилах этих
существ течет не кровь, а желчь, стало быть, их печень… – Афраэль замолчала
хмурясь.
– Да, – сказала она наконец с некоторым сомнением
в голосе, – думаю, что это все же возможно. Впрочем, не хотела бы я дышать
воздухом их мира.
– Ты знаешь, что я не имею ни малейшего понятия, о чем
ты говоришь?
Она улыбнулась.
– Не страшно, дорогой. Я все равно люблю тебя.
– Большое спасибо.
– Не стоит благодарности.
***
– Это могла быть хорошая страна, друг Тикуме, –
сказал Кринг, оправляя черную кожаную куртку и оглядывая каменистую
пустыню. – Места здесь открытые и довольно ровные. Все, что здесь
нужно, – это немного воды и парочка добрых людей.
Они скакали во главе большого нестройного отряда пелоев.
Тикуме ухмыльнулся.
– Если задуматься, друг Кринг, так это все, что на
самом деле нужно в преисподней. Кринг рассмеялся.
– Далеко этот кинезганский лагерь? – спросил он.
– Еще пять лиг. С ними легко драться, друг Кринг.
Кинезганцы ездят верхом и вооружены кривыми мечами, похожими на ваши сабли, но
кони у них захудалые и медлительные, а сами кинезганцы слишком ленивы, чтобы
упражняться в фехтовании. Что еще лучше, они носят свободные одежды с широкими
развевающимися рукавами. Половина боя уходит у них на то, чтобы выпутаться из
собственных одеяний.
Усмешка Кринга стала волчьей.
– Они удирают от нас, – добавил Тикуме, – но
всегда возвращаются.
– На те же самые стоянки? – недоверчиво спросил
Кринг.
Тикуме кивнул.
– Это намного облегчает дело. Нам даже не приходится их
разыскивать.
– Невероятно! Кто ими командует – трухлявые пни?
– Судя по тому, что я слышал, они получают приказы от
Киргона. – Тикуме потер ладонью обритую макушку. – Как ты думаешь,
будет ли ересью предположение, что даже бог может быть тупицей?
– Если только ты не скажешь это о нашем Боге, думаю,
тебе ничто не грозит.
– Я не хотел бы поссориться с Церковью.
– Патриарх Эмбан – здравомыслящий человек, доми Тикуме.
Он не станет отлучать тебя от церкви, если ты скажешь что-то нелестное о наших
врагах. – Кринг приподнялся в стременах, озирая бурые, усыпанные
мелкими камешками просторы пустыни Кинезга. – Я заранее предвкушаю этот
бой, – сознался он. – Давно уже я не был в хорошей драке. –
Кринг опустился в седло. – Да, кстати, чуть не забыл. Я говорил с другом
Оскайном насчет награды за уши кинезганцев. Он отказал.
– Какая жалость. Воины сражаются куда лучше, если им
посулить прибыль.
– У меня это даже вошло в привычку. Мы дрались с
троллями в Северном Атане, и я наполовину отрезал ухо мертвому троллю, прежде
чем сообразил, что никто мне за него не заплатит. Занятный холм впереди,
верно? – Кринг указал на почти правильной формы купол, высящийся над
пустынной равниной.
– Странноватый, – согласился Тикуме. – На
склонах его нет камней – только пыль.
– Наверно, пыльная дюна. Говорят, в Рендоре есть
песчаные дюны, точь-в-точь похожие на эту. Ветер поднимает песок и наметает его
вот в такие округлые холмы.
– Разве пыль ведет себя точно так же, как песок?
– Видимо да. Доказательство как раз перед нами.
И тут у них на глазах холм раскололся посередине, и склоны
его развернулись веером. Пелои потрясенно воззрились на треугольный лик Клааля,
который тяжеловесно выпрямлялся, обрушивая потоки пыли с лоснящихся черных
крыльев.
Кринг резко осадил коня.
– Я так и знал, что с этим холмом что-то не так! –
воскликнул он, проклиная себя за невнимание. Пелойские всадники сгрудились
вокруг своих предводителей.
– На сей раз он явился не один! – крикнул
Тикуме. – Он прятал под крыльями солдат! Гляди!
