– Что он – или оно – такое?
– Необходимость, Анакха. Не желал бы я оскорбить тебя,
однако необходимость существования Клааля непостижима твоему разуму.
Богиня-Дитя дала уже достаточное тому толкование – сообразно ее способностям.
– Ну знаешь ли! – фыркнула Афраэль. Слабая усмешка
тронула губы Вэниона.
– Не гневайся на слова мои, Афраэль. Воистину, при всей
твоей ограниченности я все же люблю тебя. Ты еще молода, однако лета принесут
тебе мудрость и понимание.
– Так не годится, Голубая Роза, – предостерегла
Сефрения.
– Что ж, хорошо, – вздохнул Беллиом. –
Приступим к делу. Истинно, как сказала тебе Афраэль, Клааль был изгнан старшими
богами – хотя дух его и поныне таился в самых камнях сего мира, равно как и
прочих миров, сотворенных мною. Более того, что старшие боги сделали, то могли
они также и переделать, и заклятие, коим возвращен Клааль, вплетено было в
заклятие, коим был он изгнан. Видимо, некий смертный, искушенный в заклятиях
старших богов, обратил вспять заклятие изгнания – и Клааль вернулся.
– Можно ли его уничтожить?
– Сие не «он» и не «оно», Анакха. Клааль есть Клааль.
Нет, Анакха, Клааль не может быть уничтожен, не менее, чем могу быть уничтожен
я. Клааль вечен.
Сердце Спархока упало.
– Похоже, нам грозят серьезные неприятности, –
пробормотал он, обращаясь к своим друзьям.
– В некоторой мере сие моя вина. Так увлечен был я
рождением новой моей дочери, что внимание мое отвлеклось от всегдашних моих
обязанностей. Всегда имею я обыкновение, сотворяя новый мир, изгонять из него
Клааля. Сие же дитя привело меня в такой восторг, что я все откладывал и
откладывал изгнание. Затем столкнулся я с красной пылью, что заключила меня в
темницу, и обязанность изгнать Клааля легла на старших богов. Поскольку сами
они несовершенны, то и изгнание, ими осуществленное, оказалось несовершенным, и
так Клааль получил возможность вернуться.
– С помощью Киргона? – мрачно уточнил Спархок.
– Заклятие изгнания – и возвращения – Клааля
стирикское. Киргон не мог произнести его.
– Значит, это сделал Кизата, – заключила
Сефрения. – Он наверняка мог знать заклятие. Не думаю, правда, что он
сделал это по доброй воле.
– Скорее по принуждению Киргона, матушка, – сказал
Келтэн. – В последнее время дела для Киргона и Заласты оборачивались не
лучшим образом.
– Но призвать Клааля!.. – Афраэль содрогнулась.
– Люди в безнадежном положении совершают безрассудные
поступки, – пожал плечами Келтэн. – Думаю, это относится и к богам.
– Что же нам делать с Клаалем, Голубая Роза? –
спросил Спархок.
– Ты ничего не в силах сделать, Анакха. Отменно
управился ты с Азешем и, вне всяких сомнений, так же отменно управишься с
Киргоном, однако против Клааля ты бессилен.
– Значит, мы обречены, – упавшим голосом
пробормотал Спархок.
– Обречены? Конечно же нет, Анакха. Отчего ты так легко
падаешь духом и поддаешься безутешности, друг мой? Я не стану принуждать тебя
сражаться с Клаалем. Сие мой долг. Клааль причинит нам некоторые хлопоты, как
то в обыкновении Клааля. Затем, как было заведено, мы с Клаалем встретимся в
поединке.
– И ты изгонишь его?
– Сие никогда не ведомо заранее, Анакха. Заверяю тебя,
однако, что приложу я все силы, дабы изгнать Клааля, – так же, как и
Клааль приложит все силы, дабы изгнать меня. Поединок между нами лежит в
будущем, а будущее, как я часто говорил тебе, сокрыто для всех. Однако же выйду
я на поединок уверенно, ибо всякое сомнение ослабляет решимость, а робкая
неуверенность отягчает дух. В битву надлежит идти с легким сердцем и радостною
душою.
– У тебя склонность к нравоучениям, Творец
Миров, – с легким ехидством заметила Афраэль.
– Не вредничай, – мягко укорил ее Беллиом.
***
– Анакха!
Это был Гхворг, бог убийства. Великан шагал по тронутому
инеем лугу, оставляя темные следы на морозно-серебристой траве.
– Я слушаю слова Гхворга, – ответил Спархок.
– Это ты призвал Клааля? Ты думаешь, Клааль поможет нам
причинить боль Киргону? Это плохая мысль. Прогони Клааля.
– Это сделал не я, Гхворг, и не Камень-Цветок. Мы
думаем, что это Киргон призвал Клааля, чтобы причинить нам боль.
– Камень-Цветок может причинить боль Клаалю?
– Мы не знаем. Сила Клааля равна силе Камня-Цветка.
Бог убийства присел на корточки на стылом дерне, громадной
лапой почесывая косматую морду.
– Киргон – ничто, Анакха, – проворчал он
бесцеремонно. – Мы можем причинить боль Киргону завтра – или потом. Мы
должны причинить боль Клаалю сейчас. Мы не можем ждать потом.
Спархок опустился на одно колено.
– Твои слова мудры, Гхворг.
Губы Гхворга раздвинулись в чудовищном подобии ухмылки.
– Это слово не в ходу у нас, Анакха. Если Кхвай скажет:
«Гхворг мудр», я причиню ему боль.
– Я не хотел вызвать твой гнев, Гхворг.
– Ты не тролль, Анакха. Ты не знаешь наших обычаев. Мы
должны причинить боль Клаалю, чтобы он ушел. Как мы сделаем это?
– Мы не можем причинить ему боль. Только Камень-Цветок
может прогнать его.
Гхворг, оглушительно зарычав, хватил кулаком по мерзлой
земле.
Спархок поднял руку.
– Киргон призвал Клааля, – сказал он. –
Клааль вступил в союз с Киргоном, чтобы причинить боль нам. Мы причиним боль
Киргону сейчас, не потом. Если мы причиним боль Киргону, он побоится помогать
Клаалю, когда Камень-Цветок причинит боль Клаалю и прогонит его.
Гхворг задумался.
– Твои слова хороши, Анакха, – сказал он
наконец. – Как мы можем причинить боль Киргону сейчас? Спархок быстро
прикинул.
– Ум Киргона не такой, как твой ум, Гхворг, и не такой,
как мой. Мы прямодушны, а Киргон вероломен. Он послал твоих детей против наших
друзей сюда, в земли зимы, чтобы мы пришли биться с ними, но главное войско
Киргона – не твои дети. Главное войско Киргона придет с юга, чтобы напасть на
наших друзей в городе, который сияет.
– Я видел это место. Там говорила с нами Богиня-Дитя.
Спархок нахмурился, вспоминая подробности Вэнионовой карты.
