– Отлично. Чем быстрее я смогу забрать Энгессу на свой
остров, тем скорее я поставлю его на ноги.
– Вот как раз об этом я хотел тебя спросить, –
сказал Спархок. – Ты сказала, что у него поврежден мозг.
– Верно.
– Но ведь мозг очень сложен?
– Ваш не такой сложный, как наш, но в любом случае
непростой.
– И ты сможешь исцелить мозг Энгессы на острове?
– Разумеется.
– Если тебе по силам исцелить мозг, значит, ты смогла
бы исцелить и сердце. Почему же ты просто не взяла Сефрению на остров и не
вылечила ее там? Зачем ты явилась в Бересу и пыталась украсть у меня Беллиом?
– Что такое?! – вскричал Вэнион вскакивая.
– Превосходно, Спархок, – сухо сказала
Афраэль. – Я потрясена твоим так-том. С ней все в порядке, Вэнион. Беллиом
вернул ее к жизни.
Вэнион с силой грохнул кулаком по столу, затем все же с
видимым усилием взял себя в руки.
– Не будет ли кто-нибудь столь любезен сообщить мне,
что произошло? – ледяным тоном осведомился он.
– Мы были в Диргисе, – снизошла до объяснений
Афраэль. – Сефрения осталась одна в комнате. Явился Заласта и ударил ее
ножом в сердце.
– Боже милостивый!
– Она здорова, Вэнион. Благодари за это Беллиом. Она
быстро поправляется. Сейчас с ней Ксанетия.
Вэнион метнулся было к двери.
– Ой, да вернись ты! – бросила ему Афраэль. –
Как только я доставлю Энгессу на остров и позабочусь о его ране, я возьму тебя
в Диргис. Сейчас она все равно спит, а ты и прежде видел ее спящей – и не
единожды.
Вэнион слегка покраснел и смутился.
– Ты все-таки не ответила на мой вопрос, –
напомнил Спархок. – Если тебе по силам исцелить мозг, почему ты не можешь
исцелить сердце?
– Потому что работу мозга, Спархок, можно на время
прекратить, – со страдальческим видом пояснила она. – Сердце же
должно биться все время, а а ничего не могу с ним сделать, пока оно так
пульсирует.
– А-а, теперь понятно.
– Вы, случайно, не знаете, где я могу отыскать
Заласту? – зловещим тоном осведомился Вэнион.
– Он, скорее всего, вернулся в Натайос, – ответила
Афраэль.
– После того как я побываю у Сефрении, не могла бы ты
доставить меня в Натайос? Я испытываю настоятельную потребность потолковать с
Заластой.
– Я получу его сердце, – заявила Богиня-Дитя.
Вэнион как-то странно взглянул на нее.
– Это домашняя шутка, – пояснил Спархок.
– Я не шучу, Спархок, – мрачно возразила Афраэль.
– Мы не можем отправиться в Натайос, – сказал
Спархок. – Там, возможно, Элана, а Скарпа убьет ее, если мы начнем
молотить кулаками в ворота. Кроме того, прежде чем ты решишь что-то сотворить с
Заластой, тебе придется побеседовать с Кхваем.
– Кхваем? – переспросил Вэнион.
– Тиниен рассказал Афраэли, что у Кхвая свои планы
насчет нашего стирикского друга. Он хочет ввергнуть его в огонь.
– У меня есть идеи поинтереснее, – угрюмо заметил
Вэнион.
– Не думаю, мой лорд. Кхвай хочет ввергнуть Заласту в
огонь, а не сжечь заживо. Он имел в виду вечный огонь, в котором вечно будет
вопить Заласта.
Вэнион задумался.
– Какая славная мысль! – наконец проговорил он.
***
– Госпожа моя, – горячо прошептала Алиэн, –
скорее! Заласта вернулся!
Элана надвинула ниже на лоб головной платок и присоединилась
к своей камеристке у окна с треснувшим стеклом. Головной платок, похожий на
тот, что носят монахини, был идеей Алиэн. Он плотно облегал выстриженную голову
королевы, прикрывая ее горло и подбородок. Платок был не слишком удобен, зато
скрывал урон, который нанес ее волосам нож Крегера. Наклонившись, она припала к
треугольному отверстию в стекле.
Худое лицо Заласты было искажено горем, глаза мертвенно
застыли. К нему торопливо подошел Скарпа, в его глазах читалось нетерпение.
– Ну что? – спросил он.
– Убирайся, – сказал Заласта.
– Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке,
отец, – неискренне пояснил Скарпа. Он смастерил себе примитивную корону из
золотой чаши. Скарпа явно не сознавал, как нелепо выглядит на его макушке это
кособокое украшение.
– Оставь меня! – прогремел Заласта. – Уйди с
глаз моих!
– Она мертва? – Скарпа пропустил мимо ушей
смертельную угрозу, прозвучавшую в голосе отца.
Лицо Заласты отвердело.
– Да, – ответил он странно ровным тоном. – Я
вонзил нож прямо ей в сердце. Сейчас я решаю, смогу ли жить после того, что
сделал. Будь добр, Скарпа, держись от меня подальше. В конце концов, это же
твоя идея. Она так превосходна, что мне может прийти в голову щедро тебя
наградить.
Скарпа попятился, и в его безумных глазах мелькнул
совершенно осмысленный страх.
Заласта бросил два слова по-стирикски и вытянул руку со
скрюченными, как когти, пальцами. Скарпа схватился за живот и завизжал.
Самодельная корона свалилась с его головы, и Заласта неумолимо сгреб его и
притянул к себе.
– Я вижу тебя насквозь, Скарпа, – процедил
Заласта, приблизив свое лицо к лицу сына, – однако в твой хитроумный план
вкралась одна крохотная ошибка. Я могу убить себя после того, что сделал с
Сефренией, но вначале я убью тебя – и смерть твоя будет в высшей степени
неприятной, уж я постараюсь. Я могу убить тебя так или иначе. Я не питаю к тебе
теплых чувств, Скарпа. Я считал себя несколько ответственным за тебя, но этого
слова ты не поймешь. – Глаза его вдруг вспыхнули. – Твое безумие
заразно, сын мой. Я и сам уже понемногу теряю рассудок. Ты заставил меня убить
Сефрению, а я любил ее куда больше, чем когда-либо мог бы любить тебя. –
Заласта разомкнул пальцы. – Беги, Скарпа. Хватай свою дешевую игрушечную
корону и беги. Я сумею найти тебя, когда решу с тобой покончить.
Скарпа бросился бежать, но этого Элана уже не видела. Глаза
ее наполнились слезами, и она отвернулась от окна, подавляя горестные рыдания.
