– Что ж, удачи. – Афраэль отдала ей гребень и
щетку. – А я доставлю Энгессу на остров, он оттает, и я примусь за дело.
***
На окраине города Улаф объявил остановку, и Блокв призвал
Гхномба. Бог еды явился, держа в огромной лапе полусъеденную ляжку какого-то
крупного животного.
– Мы достигли места, куда велели идти человеку по имени
Берит, – сообщил Улаф Троллю-Богу. – Будет хорошо, если мы сейчас
выйдем из He-Времени и войдем в расколотое мгновение.
Гхномб озадаченно воззрился на него, явно не понимая, для
чего все это нужно.
– У-лав и Тин-ин охотятся за мыслью, – пояснил
Блокв. – У людей есть два желудка – один в животе, другой в голове. Им
надо наполнять оба желудка. Сейчас их желудки-в-животе полны. Они хотят
наполнить желудки-в-голове.
Полузвериная физиономия бога еды понимающе просветлела.
– Почему ты не сказал этого раньше, Улаф-из-Талесии?
Улаф замялся в поисках ответа.
– Это Блокв узнал, что у нас есть желудки-в-голове, –
пришел ему на помощь Тиниен. – Мы этого не знали. Мы только знали, что
наши головы голодны. Хорошо, что Гхворг послал Блоква охотиться с нами. Блокв –
очень хороший охотник.
Блокв просиял.
Улаф поспешил расширить новую метафору.
– Наши желудки-в-голове хотят мыслей о злых, –
пояснил он. – Мы можем выследить эти мысли в птичьих звуках, которыми
говорят люди. Мы будем стоять в расколотом мгновении, где нас никто не увидит,
и слушать птичьи звуки. Потом мы выследим тех, за кем охотимся, и они не будут
знать, что мы рядом. Тогда мы услышим их птичьи звуки и узнаем, где они
спрятали подругу Анакхи.
– Вы охотитесь хорошо, – одобрил Гхномб. – Я
раньше не думал о такой охоте. Это почти так же хорошо, как охотиться за едой.
Я помогу вам в вашей охоте.
– Мы будем рады, если ты поможешь, – заверил его
благодарный Тиниен.
***
Арджун, столица королевства Арджуна, крупный и состоятельный
город, стоял на южном берегу озера. Королевский дворец и величественные дома
местной знати располагались на холмах в южной части города, а торговые кварталы
находились у самого порта.
Улаф и Тиниен спрятали коней и пешком вошли в город в сером
сумеречном свете Гхномбова расколотого мгновения. Затем они разделились и
отправились искать пищу для своих желудков-в-голове, а Блокв отправился на
поиски собак.
Уже вечерело, когда Улаф вышел из очередного портового
притона в восточной части города.
– На это уйдет месяц, если не больше, – проворчал
он себе под нос. Имя Скарпы то и дело мелькало в разговорах, и всякий раз Улаф,
услыхав его, нетерпеливо придвигался ближе к собеседникам. К несчастью, Скарпа
и его армия были здесь главной темой разговоров, и Улаф так и не смог разузнать
ничего полезного.
– Прочь с дороги! – Голос был хриплый и властный.
Улаф обернулся, желая посмотреть, кто это ведет себя так высокомерно.
Это был богато одетый дакит. Он ехал верхом на горячем
вороном коне, и лицо его носило явные следы многолетнего распутства.
Хотя Улаф никогда прежде не видел этого человека, он узнал
его мгновенно – карандаш Телэна изобразил его весьма достоверно. Улаф
ухмыльнулся.
– Это уже кое-что, – пробормотал он и, шагнув с
порога таверны на улицу, последовал за всадником.
Всадник привел его к одному из богатых домов в окрестностях
королевского дворца. Слуга в ливрее опрометью выбежал из дома навстречу
презрительно фыркнувшему эленийцу.
– Мы с нетерпением ждали твоего прибытия, господин
мой, – объявил он, подобострастно кланяясь.
– Пусть кто-нибудь позаботится о моем коне, –
буркнул элениец спешиваясь. – Все собрались?
– Да, барон Парок.
– Потрясающе. Да не стой ты как истукан, дурак! Проводи
меня к ним.
– Сию минуту, господин барон.
Улаф ухмыльнулся еще шире и пошел за ними в дом.
Слуга провел их в комнату, оказавшуюся кабинетом. Вдоль стен
стояли книжные шкафы, хотя к книгам, выстроившимся на полках, похоже, никогда
не прикасались. В комнате было уже человек десять – эленийцы, арджунцы и даже
один стирик.
– Приступим к делу, – заявил барон Парок, небрежно
швыряя на стол шляпу с пером и перчатки. – Что вы имеете мне сообщить?
– Принц Спархок доехал до Тианы, барон Парок, –
сказал одинокий стирик.
– Именно этого мы от него и ожидали.
– Однако мы не ожидали того, как он обошелся с моим
родичем. Спархок и этот жестокий скот, которого он зовет оруженосцем, напали на
нашего посланца. Они сорвали с него одежду и вывернули наизнанку все карманы.
Парок грубо расхохотался.
– Я хорошо знаю твоего родственника, Зорэк, –
заметил он. – Уверен, что он сам на это напросился. Что такого он сказал
принцу, чтобы заслужить подобное обращение?
– Он отдал им письмо, мой господин, и этот
грубиян-оруженосец позволил себе какое-то наглое замечание насчет двадцати дней
конного пути. Мой родич счел себя оскорбленным и сказал им, что они должны
проделать весь путь только за четырнадцать дней.
– Этого не было в указаниях! – рявкнул
Парок. – Спархок прикончил его?
– Нет, – угрюмо ответил Зорэк.
– Жаль, – заметил со зловещим видом Парок. –
Тогда мне придется заняться этим самому. Вы, стирики, порой заноситесь чересчур
высоко. Когда у меня выдастся свободная минутка, я изловлю твоего родственничка
и развешу его кишки на изгороди для примера всем вам. Вам платят за исполнение
приказов, а не за дурацкие выдумки. – Барон огляделся. – У кого
следующее письмо?
– У меня, господин мой, – отозвался зажиточного вида
эдомец.
– Не спеши отдавать его. Родич Зорэка своими потугами
на самостоятельность нарушил наше расписание. Пускай Спархок недельку остывает.
Потом отдай ему письмо, в котором ему велено отправляться в Дираль. Лорд Скарпа
хочет двинуть армию на север, прежде чем отдать Спархоку последнее послание – о
том, чтобы ехать в Натайос для обмена.
