– Барон Парок, – дерзко проговорил арджунец в
бархатной куртке и с мешками под глазами, – эта задержка – особенно здесь,
в столице, – создает угрозу для моего короля. Спархок известен своим
буйным нравом, а при нем еще этот волшебный камень. Его величество не желает,
чтобы этот эленийский варвар слишком долго и без дела болтался здесь, в
Арджуне. ПОШЛИ его в Дираль немедленно. Если уж ему предстоит разрушить
какой-нибудь город, пускай это будет Дираль, а не Арджун.
– У тебя поразительно острый слух, герцог
Миланис, – сардонически заметил Парок. – Неужели ты и впрямь можешь
за милю от дворца расслышать, что там говорит король Ракья?
– Барон, я здесь для того, чтобы защищать интересы его
величества. Я имею полное право говорить от его имени. Союз его величества с
лордом Скарпой не относится к разряду нерасторжимых. Велите принцу Спархоку
ехать дальше. Мы не хотим, чтобы он задерживался в Арджуне.
– А если я этого не сделаю? Миланис пожал плечами.
– Его величество разорвет союз и сообщит обо всем, что
вы делаете – и собираетесь сделать – тамульскому послу.
– Я вижу, старинная поговорка о том, как глупо доверять
арджунцу, все еще не устарела.
– Делай что тебе сказано, Парок! – отрезал
Миланис. – Не утомляй меня своими нудными возражениями и расовыми
выпадами. Смотри, старина, не промахнись. Доклад его величества послу уже
написан. Все, что требуется его величеству, – это повод переправить его в
другой квартал города.
При этих вошел слуга, неся кувшин и поднос с пустыми
стаканами, и Улаф, воспользовавшись открытой дверью, выскользнул из комнаты.
Ему надо было срочно отыскать Тиниена и Блоква, а потом им предстояло составить
обширное сообщение для Афраэли.
Однако как ни спешил сэр Улаф, все же, оказавшись на улице,
он все-таки на миг позволил себе расслабиться и высоко подпрыгнул, испустив
торжествующий вопль и радостно хлопая в ладоши. Затем он взял себя в руки и
отправился на поиски друзей.
***
Сэр Гельдэн, облаченный в черные пандионские доспехи,
присоединился к патриарху Бергстену, скакавшему во главе колонны.
– Удалось? – спросил Бергстен. Гельдэн покачал
головой.
– Сэр Тиниен действовал весьма тщательно, –
пророкотал он своим низким басом. – Он прочесал ряды пандионцев с усердием
старателя, моющего золотой песок. Не осталось никого, кто знает хотя бы слово
по-стирикски.
– Но ты-то знаешь все заклинания.
– Да, но Афраэль меня не услышит. Мой голос чересчур
низок для ее слуха.
– Это поднимает весьма любопытные теологические проблемы, –
пробормотал Бергстен.
– Не могли бы мы заняться ими в другой раз, ваша
светлость? Сейчас мы должны во что бы то ни стало сообщить Спархоку и Вэниону о
том, что случилось в Земохе. Прежде чем до них доберутся гонцы посла Фонтена,
уже и война закончится.
– Поговори с другими орденами, Гельдэн, –
предложил Бергстен.
– Не думаю, ваша светлость, что в этом будет прок.
Каждый орден связан исключительно с богом того стирика, который учит его
рыцарей секретам магии. Мы должны связаться именно с Афраэлью – ведь это она, а
не кто-то другой, сопровождает Спархока.
– Гельдэн, ты в послушничестве слишком много времени
уделял упражнениям с оружием. Теология, знаешь ли, не такая уж бесполезная
вещь.
– Да, ваша светлость, – вздохнул Гельдэн, закатив
глаза к небу и приготовившись к долгой проповеди.
– Прекрати, – сказал Бергстен. – Я говорю не
об эленийской теологии, а о ложных верованиях стириков. Сколько существует
стирикских богов?
– Тысяча, ваша светлость, – тотчас ответил
Гельдэн. – Сефрения довольно часто говорила об этом.
– И все они существуют каждый сам по себе?
– Насколько я понимаю, все они в родстве между собой –
что-то вроде одной большой семьи.
– Поразительно. Ты и впрямь слушал то, что говорила
Сефрения. Вы, пандионцы, поклоняетесь Афраэли, так?
– «Поклоняемся» – это, пожалуй, слишком сильно сказано,
ваша светлость.
– Я достаточно наслышан об Афраэли, Гельдэн, –
усмехнулся Бергстен. – У нее есть собственное увлечение – она стремится
украсть души всего человечества. Так вот, я, стало быть, генидианец… – Он
замялся и поправил себя:
– Был генидианцем. Мы возносим свои призывы к Ханке;
сириникийцы обращаются к Ромалику, а альсионцы имеют дело с Сетрасом. Как ты
думаешь, где-нибудь там, над облаками, в вышних сферах, все эти боги время от
времени разговаривают друг с другом?
– Пожалуйста, Бергстен, не надо бить меня по голове. Я
просто кое-что проглядел, вот и все. Я отнюдь не тупица.
– Я этого и не говорил, старина, – улыбнулся
Бергстен. – Тебе просто нужно духовное напутствие, а именно для этого и
существует наша Святая Матерь. Приходи ко мне со своими духовными проблемами,
сын мой. Я смиренно и ласково наставлю тебя на путь истинный – а уж если это не
поможет, возьмусь за топор и погоню тебя в нужном направлении.
– Я вижу, ваша светлость сторонник церкви
мускулистой, – кисло заметил Гельдэн.
– Это моя духовная проблема, сын мой, а не твоя. А
теперь ступай и приведи альсионца. Легенда гласит, что Афраэль и Сетрас
особенно близки. Я думаю, мы можем рассчитывать на то, что Сетрас передаст наше
сообщение своей вороватой маленькой кузине.
– Ваша светлость! – протестующе воскликнул
Гельдэн.
– Церковь, Гельдэн, следит за Афраэлью уже не одно
столетие. Мы насквозь видим вашу драгоценную Богиню-Дитя и все ее хитрые
штучки. Не позволяй ей целовать тебя, друг мой, иначе, стоит тебе отвернуться,
и она уведет из-под носа твою бессмертную душу.
***
На сей раз у Сенги была дюжина повозок, доверху нагруженных
бочонками с пивом, и он нанял несколько десятков разбойников из шайки Нарстила,
чтобы они охраняли повозки и помогали ему торговать пивом. Келтэну без труда
удалось включить в этот отряд Кааладора и Бевьера.
– Я все же думаю, Сенга, что ты делаешь ошибку, –
говорил Келтэн своему добродушному нанимателю, когда ветхая повозка тряслась по
ухабам лесной дороги, ведущей в Натайос. – Ты ведь здесь один торгуешь
пивом. Зачем тебе понижать цену?
– Потому что тогда я заработаю больше денег.
– Это же бессмысленно.
