– И теперь Спархок бродит где-то на воле – с Беллиомом
в руке и жаждой мести в сердце, – а вы даже понятия не имеете, где он
может быть и как он выглядит. Вам грозят серьезные неприятности, Заласта.
– Вы весьма сообразительны, ваше величество. Вы мыслите
куда расторопнее, чем мои соратники.
– Это не так уж трудно, Заласта. Ты окружил себя
недоразвитыми идиотами. Которая именно искра моего гения поразила тебя сильнее
всего? Стирик слабо усмехнулся.
– Ты мне по душе, Элана, – сказал он. – Тебе
не занимать отваги и силы духа. Мои недоразвитые идиоты еще не постигли до
конца всего значения уловки твоего мужа. Если он каким-то образом сумел сделать
кого-то похожим на себя, он наверняка смог изменить и собственные черты.
– Он всегда это умел, Заласта. Он обрел этот опыт во
время пребывания в Рендоре. Тебя это застало врасплох, верно? Я бы посоветовала
тебе бежать куда глаза глядят, и поскорее.
– Я и так скоро, очень скоро уезжаю, но ты поедешь со
мной. Прикажи своей камеристке, чтобы готовилась к путешествию.
– Что ты такое говоришь? – Скарпа с трудом
поднялся на ноги. – Она никуда не поедет! Обмен должен состояться здесь!
– Кретин! – презрительно фыркнул Заласта. –
Неужели ты и впрямь полагал, что я позволю тебе этим заняться? Я не намерен
подпускать тебя к Беллиому ближе, чем на пять миль.
Скарпа воззрился на него, разинув рот.
– Это всего лишь попытка спасти тебе жизнь, идиот!
Беллиом уничтожит тебя в тот миг, когда ты коснешься его.
– Нет, не уничтожил бы, если б у меня были кольца. Они
защитили бы меня! – В глазах Скарпы метался исступленный страх.
– Кольца – подделка! – презрительно усмехнулся
Заласта. – Они не имеют никакой власти над Беллиомом.
– Ты лжешь!
– А тебе отчаянно хочется в это верить, Скарпа? Ты
считал, что довольно надеть пару колец, чтобы обрести власть над величайшей
мощью во вселенной? Гвериг, карлик-тролль, смастерил кольца по наущению
Беллиома. Они должны были уверить тролля, будто у него есть хоть какая-то
власть над камнем. Это Беллиом подсказал Гверигу сделать кольца, а затем
подтолкнул Афраэль похитить их. Кольца настолько поглотили всеобщее внимание,
что никто из нас даже не попытался похитить Беллиом из талесийской короны.
Скарпа вдруг пренебрежительно фыркнул:
– Вот ты и перехитрил сам себя, старик! Если Беллиом
так опасен, то как могли талесийские короли прикасаться к нему и оставаться в
живых?
– Да потому что сам Беллиом – живой, дубина! Он
обладает сознанием. Он убивает лишь тех, кого хочет убить, – и уж ты
наверняка попал бы в их число. Ты мой сын, и даже меня все время тянет
прикончить тебя. Так у тебя, стало быть, была сумасшедшая мысль попросту
схватить Беллиом и начать ему приказывать? – Скарпа виновато
побагровел. – Неужели до твоей тупой башки не дошло, что только бог – или
Анакха – может без опасности для жизни взять в руки Беллиом и приказывать ему?
Я-то понял это еще столетие с лишним назад. Почему еще, как ты думаешь, я
связался с Азешем или Киргоном? Из религиозных побуждений? – Заласта
жестко усмехнулся. – И ты, Скарпа, впрямь решил, что Беллиом сделает тебя
равным мне противником? Ты ведь хотел надеть кольца, схватить Беллиом и велеть
ему убить меня, так ведь? Я почти жалею, что тебе это не удалось. С каким
наслаждением я смотрел бы на твое лицо, когда Беллиом медленно обращал бы тебя
в камень! – Заласта выпрямился. – Ну, довольно
разговоров, – сказал он и двинулся к двери. – Входите! Все!
Люди входили в комнату неуверенно, с откровенной боязнью,
бочком протискиваясь в дверь. Крегер был до того напуган, что вдруг протрезвел,
Элрон съежился от страха. Третьим был жилистый длиннобородый стирик с мохнатыми
бровями и глубоко посаженными горящими глазами.
– Ну что ж, господа, – сказал Заласта, –
новое обстоятельство призывает нас переменить наши планы. Мы с сыном обсудили
все, и он решил, что хочет остаться в живых, потому что согласился подчиниться
моим приказам. Я намерен увезти королеву и ее служанку в безопасное место.
Натайос более не безопасен, Спархок может оказаться где угодно, и, насколько я
его знаю, он уже здесь. Я хочу, чтобы вы трое остались со Скарпой. Продолжайте
посылать письма ложному Спархоку. Пусть наши враги не догадываются, что мы их
раскусили. Дайте мне пару дней, а затем пошлите приказ в Панем-Деа. Пусть
приготовят достойные покои для двух весьма значительных дам. Потом подождите
еще два дня и пошлите в Панем-Деа закрытую повозку. Эти кретины в Панем-Деа
понятия не имеют о сохранении тайны, так что весть о вашем послании разойдется
по всей Южной Арджуне прежде, чем прибудет ваш гонец. Кизата, я хочу, чтобы ты
зорко присматривал за моим сумасшедшим отпрыском. Если он не будет в точности
следовать моим приказам, призови из преисподней кого-нибудь из слуг Азеша
– пусть прикончит его. Будь поизобретательней, старина. Выбери самого
жестокого и жуткого демона, какого только сможешь отыскать. Если Скарпа хоть
раз нарушит мой приказ, я хочу, чтобы он умирал долго, очень долго, и чтобы его
вопли были слышны до самого Материона.
Мертвенные глаза Кизаты вспыхнули огнем жестокого
предвкушения, и он с отвратительной усмешкой взглянул на уже совсем пришедшего
в чувство Скарпу.
– Я позабочусь об этом, Заласта, – заверил он
гулким голосом. – Я знаю одного демона, который как раз сгодится для этой
цели.
Скарпа испуганно отпрянул.
– Куда же ты повезешь пленниц, лорд Заласта? –
пролепетал Элрон. – Где ты сможешь быть в безопасности от мстительного
чудовища по имени Анакха?
– Тебе, Элрон, это незачем знать, – ответил
Заласта. – Пандионцы, говорят, допрашивают пленников с особенной
жестокостью. Того, что ты не знаешь, ты не сможешь им сказать – даже если тебя
подвергнут пытке.
– Пытке? – Глаза Элрона расширились, и голос его
сорвался на испуганный взвизг.
– Это реальный мир, Элрон, а не романтическая сказка.
Театральным позам и драматическим сценам пришел конец, но я уверен, что все мы
с восторгом будем взирать на то, как героически ты перенесешь муки, которым
тебя, без сомнения, подвергнут, когда поймают.
Элрон отшатнулся, едва не теряя сознание.
Глава 17
Ее высочество наследная принцесса Элении Даная сидела в
задумчивости на подоконнике отдаленного окна на одном из верхних этажей замка
ее матери. Снаружи бушевала непогода, и порывистый ветер гонял по лужайкам
опавшие листья, точно перепуганных бурых мышей. Рассеянно поглаживая мурлычущую
кошку, Даная размышляла об условиях, выборе и возможностях.
