– Да, барон Парок. Лорд Скарпа немного… не в себе,
можно сказать.
– Можно сказать, спятил. Так будет точнее. – Парок
принялся расхаживать по комнате. – Я уж гадал, сколько времени понадобится
на то, чтобы у Скарпы окончательно поехала крыша, – бормотал он. –
Так, пожалуй, даже лучше. Заласта, конечно, стирик, но по крайней мере не
чокнутый. Возвращайся и скажи ему, что я получил его сообщение и что я не
сделаю ничего, что могло бы нарушить его планы. Дай ему понять, что я не питаю
нежных чувств к Скарпе и буду верен ему, Заласте, целиком и полностью.
– Слушаюсь, господин барон.
Герцог Миланис поднялся и подошел к открытому окну.
– Господи! – воскликнул он, закрывая окно. –
Чем это здесь так чудовищно воняет?
Тиниен обернулся и увидел нависшего над ними тролля.
– Блокв, – сказал он, – нехорошо вот так
приходить в логова людей.
– Меня послал Кхвай, Тин-ин, – пояснил
Блокв. – Кхвай устал ждать. Он хочет жечь злых огнем, который горит вечно.
И тут тусклый полумрак расколотого мгновения наполнился
дымом, и перед ними возник чудовищный силуэт бога огня.
– Твоя охота слишком долгая, Улаф-из-Талесии. Ты нашел
злых? Если нашел, покажи, где злой. Он будет гореть вечно.
Тиниен и Улаф обменялись долгим взглядом. Затем Тиниен
по-волчьи ухмыльнулся.
– Почему бы и нет? – сказал он.
– Действительно, почему бы и нет? – согласился
Улаф и повернулся к окутанному искрами богу огня.
– Наша охота была удачной, Кхвай, – объявил
он. – Мы нашли одного из злых, которые украли подругу Анакхи. Теперь ты
можешь ввергнуть его в огонь, который горит вечно. – Улаф помолчал. –
Есть и другие, за кем мы охотимся. Мы не хотим спугнуть их, потому что тогда
наша охота станет труднее. Может Гхномб поместить этого злого в He-Время? Там
ты ввергнешь его в огонь. Если он будет гореть в He-Времени, другие из его стаи
не почуют дым и не услышат криков, и мы не спугнем их.
– Это хорошая мысль, Улаф-из-Талесии, – согласился
Кхвай. – Я скажу об этом Гхномбу. Он поместит того, кто будет гореть
вечно, во время, которое не движется. Кого из них я должен сжечь?
– Этого. – Улаф указал на барона Парока.
Герцог Миланис, поворачиваясь от окна, застыл на полушаге,
точно изваяние.
Барон продолжал беспокойно расхаживать по комнате.
– Нам придется принять новые предосторожности, –
говорил он, не замечая, что люди вокруг него окаменели. Затем он развернулся и
налетел на изнеможденного гонца из Натайоса.
– С дороги, болван! – рявкнул он. Тот не
шевельнулся.
– Я велел тебе возвращаться к Заласте! – в гневе
проревел Парок. – Почему ты еще здесь?
Он ударил гонца наотмашь по лицу и закричал от боли, разбив
руку о нечто, более твердое, чем камень. Барон дико огляделся.
– Что это с вами всеми стряслось? – пронзительно
крикнул он.
– Что он говорит? – прозвучал ужасный голос Кхвая.
Парок уставился на гигантскую фигуру Бога-Тролля, завопил и
опрометью бросился к двери.
– Он не понимает, что он в He-Времени, –
по-тролличьи ответил Улаф.
– Он должен знать, за что наказан, – решил
Кхвай. – Он поймет, если ты заговоришь с ним птичьими звуками?
– Я заставлю его понять, – заверил Улаф.
– Это хорошо. Заговори с ним. Парок бессмысленно
молотил кулаками по неподвижной двери.
– Это тебе не поможет, старина, – изысканно
вежливым тоном сообщил Улаф перепуганному насмерть дакиту. – Дела
обернулись для тебя – хуже некуда, барон Парок. Этот парень, у которого из ушей
идет дым, – Тролль-Бог Кхвай. Он недоволен тем, что ты принимал участие в
похищении королевы Эланы.
– Кто ты такой? – взвизгнул Парок. – Что
происходит?
– Ты доставлен к месту казни, барон, – пояснил
Тиниен. – Как уже сказал мой друг, Кхвай весьма тобой недоволен. Поступки,
которые мы привыкли спускать, – похищения, отравления, требование выкупа –
отчего-то страшно раздражают троллей. Они народ в высшей степени
высоконравственный. Впрочем, в твоем положении есть одно маленькое
преимущество. Ты никогда не умрешь, барон Парок. Ты будешь жить вечно.
– О чем ты говоришь?
– Увидишь.
– Теперь он понял? – нетерпеливо спросил Кхвай.
– Мы думаем, что понял, – ответил Улаф на языке
троллей.
– Хорошо. – Кхвай неумолимо шагнул к съежившемуся
от страха Пароку и вытянул громадную лапу.
– Гори! – проревел он.
Барон Парок пронзительно закричал.
А потом его лицо пошло трещинами, и из-под кожи брызнули
языки слепящего пламени. Куртка задымилась – и в один миг превратилась в пепел.
Он снова закричал.
Он все еще напоминал обликом человека, но этот облик был
сотворен из пламени. Барон горел заживо, не сгорая, плясал и выл, корчась в
немыслимых муках.
Кхвай ударил кулаком по неподвижной двери, и она разлетелась
пылающими обломками.
– Беги! – проревел Тролль-Бог. – Беги и гори
вечно!
И пылающий дакит с воплем бросился бежать.
Арджун застыл, вмороженный в остановленный миг вечного
«сейчас». Горожане замерли недвижными изваяниями, не подозревая, что мимо них
по безмолвным улицам мчится огненный призрак. Они не слышали его диких воплей и
не видели, как он, охваченный пламенем, со всех ног бежит к озеру.
