– Теперь все в порядке, Бетуана, – заверяла
Афраэль королеву атанов. – Я держу его погруженным в глубокий сон, и
все что нужно понемногу срастается и затягивается.
– Кто присматривает за ним? Быть может, мне следует
отправиться туда.
– Нет, Бетуана, – строго сказала Афраэль, – у
меня нет дозволения взять тебя на остров – пока, во всяком случае.
– Но ведь он там один!
– Ну разумеется, не один. Я сейчас рядом с ним.
– Но… – Бетуана запнулась и во все глаза уставилась на
девочку.
– Постарайся не думать об этом. – Богиня-Дитя задумчиво
поджала губы. – Знаешь, в Энгессе-атане легко обмануться – может быть
потому, что он так немногословен. Я и не подозревала, какой он замечательный,
покуда не заглянула в его сознание,
– Я всегда это знала, – сказала Бетуана. –
Долго еще придется ему пробыть вдали от меня… то есть от нас?
Афраэль сделала вид, что не заметила оговорки королевы.
– Неделю-две. Я хочу, чтобы рана наверняка зажила. Ну,
войдем внутрь, покуда Вэниона не хватил удар.
Во главе со Спархоком они вошли в нижний зал, где трактирщик
был так поглощен вытиранием стола, что, казалось, ничего больше не замечал. Они
поднялись по лестнице, и Спархок с изумлением увидел, что у дверей комнаты
Сефрении стоит на страже Миртаи.
– Что ты делаешь здесь! – спросил он. – Я
думал, ты в Материоне.
– Меня одолжили, – отвечала она, – словно
старый плащ.
– Ты ведь знаешь, Миртаи, что это не так, –
отозвалась Афраэль. – Данае в замке ничто не грозит, а мне нужна была
надежная охрана для Сефрении. Войдемте.
Сефрения сидела в постели, и над ней заботливо склонилась
Ксанетия. Комната утопала в солнечном свете.
Вэнион направился прямо к любимой и, опустив шись на колени
у ее кровати, нежно заключил ее в объятья.
– Я никогда больше не отпущу тебя от себя, –
невнятно пробормотал он.
Сефрения взяла его лицо в ладони и поцеловала его.
– Осторожнее, не повреди себе.
– Помолчи, Вэнион, – отвечала она и, обхватив его
голову, с силой прижала ее к своей груди.
В больших глазах Афраэли заблестели слезы. Затем она сделала
над собой усилие и стряхнула нахлынувшие чувства.
– Что ж, начнем, – нарочито сухо сказала
она. – С тех пор как мы в последний раз собирались вместе, произошло очень
и очень многое.
– И все плохое, – угрюмо вставил Итайн.
– Не совсем, – отозвалась Богиня-Дитя. –
Наихудшая новость – то, что Клааль в Земохских горах заманил в ловушку рыцарей
церкви. С ним были эти необычные солдаты, наши друзья потеряли почти половину
войска убитыми и ранеными.
– Господи! – простонал Итайн.
Поскольку Спархок уже был осведомлен о последних событиях,
он решил раз и навсегда прояснить тайну солдат Клааля. Он коснулся кончиками
пальцев шкатулки, скрытой под рубахой, и мысленно позвал: «Голубая Роза!»
«Внемлю тебе, Анакха».
«Наши друзья вновь повстречались с Клаалем. Привел он сюда
странных воинов».
«Сего следовало ожидать. Сам Клааль, по причине своих
размеров, непригоден для прямого сражения с людьми».
«В его глазах мы не более чем мыши?» – предположил Спархок.
«Сим суждением ты умаляешь себя, Анакха».
«Возможно. Сдается мне, что воины сии происходят из иного
мира. У них желтая кровь, а лица похожи на лик самого Клааля».
«А-а, – протянул голос. – Припоминаешь ли, как
однажды я сказал тебе, что у нас с Клаалем в обычае сражаться друг с другом за
обладание различными мирами, кои я сотворяю?» «Да, помню».
«Больно мне признаваться в сем, Анакха, но не всегда
побеждал я в сих поединках. Иные мои миры Клааль отнял у меня. Из одного такого
мира – сдается мне, что название его Арцера, – и привел он сии создания, с
коими сошлись в бою твои друзья».
«Они страшны, Голубая Роза, однако не непобедимы. Заметили
мы, что в долгих стычках испытывают они некое неудобство».
«Сильно подивился бы я, если б вы сего не заметили. Один
глоток воздуха Арцеры навечно сжег бы твои легкие. Воздух сего мира столь
целителен и сладок, что и род человеческий, и иные живые твари дышат им с
легкостью и радостью. Однако же обитателям Арцеры повезло куда менее. Органы, с
помощью коих дышат они зловонными миазмами родного своего мира, куда сложнее,
нежели ваши органы дыхания. Более того, то, что было бы смертельно для тебя,
для них стало жизненно необходимым. Уверен я, что воздух сего мира находят они
чересчур разреженным и неприятным».
«И смертоносным?» – настойчиво подчеркнул Спархок.
«Да, со временем он становится и таковым».
«Не взял бы ты на себя смелость предположить, сколько
времени понадобится на то, чтобы наш воздух убил их? „ «Ты жесток, Анакха“.
«Я в безвыходном положении, Голубая Роза. Воины Клааля подвергли
наше дело страшнейшей опасности. Мы должны знать, как долго могут они жить в
нашем воздухе».
«Сие зависит от каждого взятого отдельно воина, однако
наверняка не более, чем день, и изнемождение лишь ускоряет сей процесс. „
«Благодарю тебя, Голубая Роза. Я и мои друзья придумаем, как применить сие
знание к вящей для нас пользе“.
– Не отвлекайся, Спархок, – сказала Афраэль.
– Извини, – отозвался он. – Я совещался с
нашим другом. – Спархок похлопал по шкатулке, бугрившейся на его труди, и
взглянул на Вэниона. – Я получил некоторые сведения о слабых сторонах
солдат Клааля. Нужно будет нам с тобой разработать кое-какие тактические
приемы.
Вэнион кивнул.
– Ты уверена, что с Беритом и Халэдом не случится
ничего плохого? – спросила Сефрения у девочки. Афраэль кивнула.
– Заласта не хочет дать нам понять, что разгадал нашу
хитрость. Он велел всем вести себя так, будто ничего не изменилось. – Она
на миг задумалась. – Пожалуй, это все. Бергстен идет по степи; Келтэн,
Бевьер и Кааладор уже в Натайосе; Улаф, Тиниен и их ручной тролль вот-вот
прибудут туда же.
– Ты могла бы увидеться с императором? – спросил у
нее Итайн. – Он должен знать о том, что король Арджуны в союзе со Скарпой.
– Я об этом позабочусь, – пообещала Афраэль и
слегка нахмурилась. – Сефрения, ты случайно не наставляла Стрейджена в
магии?
– Нет, а что?
