Они никогда прежде не говорили так, и внезапная
откровенность Элисун заинтриговала Сарабиана.
– Поговорим вначале о скучном, – сказала Элисун и
критически оглядела супруга. – Тебе нужно больше спать, – с упреком
добавила она.
– Хотел бы, да не могу. У меня слишком много забот.
– Придется мне самой этим заняться. – Она
помолчала. – В Женском дворце что-то затевается, Сарабиан.
– Вот как?
– Слишком много незнакомых лиц мелькает среди комнатных
собачек и блюдолизов, которые обычно наводняют залы.
Сарабиан рассмеялся.
– Не слишком ли это грубо – так говорить о придворных?
– А разве это не так? Среди них нет ни одного
настоящего мужчины. Они и нужны-то во дворце лишь затем, чтобы помогать нам в
наших интригах. Ты ведь знаешь, что мы все время интригуем друг против друга?
Сарабиан пожал плечами.
– Надо же вам всем как-то занять свободное время.
– А другого времени у нас и не бывает, муж мой. Все
наше время – свободное, Сарабиан, в этом-то и наша беда. Как бы то ни было, эти
незнакомцы не принадлежат ни к одному из дворов.
– Ты уверена?
Элисун одарила его плутовской усмешкой.
– Можешь мне поверить. Я имела дело со всеми
придворными. Они всего лишь безвредные мотыльки, а эти – настоящие осы.
Сарабиан весело взглянул на нее.
– Неужели ты и вправду перебрала всех придворных в
Женском дворце?
– Более или менее. – Она вновь пожала плечами –
нарочно, подумал Сарабиан. – На самом деле это было довольно скучно.
Придворные не отличаются пылкостью, но зато я получала возможность следить за
всем, что происходит во дворце.
– Так это было не только ради…
– Так, самую малость, но надо же мне было как-то
защищаться. Наша политика тоньше мужской, но зато и более жестока.
– И эти незнакомцы – тамульцы?
– Одни – да, другие – нет.
– Давно это продолжается?
– С тех пор, как мы вернулись в Женский дворец. Я не
видела ни одной из этих ос, когда мы жили здесь, в эленийском замке.
– Стало быть, последние пару недель? Элисун кивнула.
– Я решила, что тебе следует об этом знать. Возможно,
это то же самое, что происходит у нас из года в год, но я так не думаю. Наша –
женская – политика придерживается обходных путей, а то, что происходит сейчас в
Женском дворце, – мужская политика.
– Ты могла бы присматривать за всеми этими делами – для
меня? Я был бы тебе признателен.
– Разумеется, муж мой. Я-то тебе верна.
– В самом деле?
– Не разделяй всеобщего заблуждения, Сарабиан. Верность
не стоит смешивать с тем, другим делом. Оно не значит ничего, а верность – все.
– В тебе сокрыто куда больше, Элисун, чем может
показаться на первый взгляд.
– Вот как? Я никогда и не пыталась что-то
скрыть. – Элисун сделала глубокий вдох. Сарабиан вновь рассмеялся.
– У тебя есть планы на вечер?
– Ничего такого, чего бы я не могла отложить. Что у
тебя на уме?
– Я подумал, что мы могли бы поговорить.
– Поговорить?
– Кроме всего прочего.
– Мне нужно вначале отправить одно послание. Потом мы
будем говорить столько, сколько захочешь, – в перерывах между «всем
прочим».
***
Минуло два дня, как они покинули Тиану, и сейчас огибали
западную оконечность озера по дороге, ведущей в Арджуну. На ночь они
остановились на берегу озера, недалеко от дороги, и Халэд подстрелил из
арбалета оленя.
– Охота в дороге сберегает время и деньги, –
пояснил он Бериту, освежевывая добычу.
– Ты весьма ловко управляешься с арбалетом, –
заметил Берит.
– Привычка, – пожал плечами Халэд и вдруг резко
вскинул голову. – Кто-то едет сюда, – сказал он; указывая на дорогу
острием окровавленного ножа.
– Арджунцы, – определил Берит, прищуренными
глазами разглядывая подъезжавших всадников.
– Не все, – возразил Халэд. – Тот, что скачет
впереди, – элениец, судя по одежде, из Эдома.
Халэд вытер окровавленные руки о траву, потянулся к арбалету
и взвел его.
– На всякий случай, – пояснил он. – В конце
концов, они ведь уже знают, кто мы такие.
Берит мрачно кивнул и частично выдвинул меч из ножен.
Всадники осадили коней ярдах в пятидесяти от них.
– Сэр Спархок? – по-эленийски окликнул эдомец.
– Возможно, – отозвался Берит. – Чем могу
служить, приятель?
– У меня для тебя письмо.
– Весьма тронут. Принеси его.
– Подойди один, – прибавил Халэд. – Тебе не
понадобятся телохранители.
– Я слышал о том, что вы сделали с предыдущим
посланцем.
– Отлично, – сказал Халэд, – мы так и
рассчитывали, что об этом станет известно. Парень был не очень-то вежлив, но я
уверен, что ты куда лучше воспитан. Подойди сюда. Ничего дурного с тобой не
случится – покуда будешь помнить о хороших манерах. Эдомец, однако, колебался.
– Дружок, – язвительно сказал Халэд, – ты так
или иначе в пределах досягаемости моего арбалета, так что лучше делай, как я
тебе говорю. Подойди один. Мы уладим наше дельце, а потом ты и твои арджунские
друзья можете отправляться куда вам заблагорассудится. В противном случае вас
ждут неприятности.
Эдомец торопливо посовещался со своими телохранителями и
осторожно выехал вперед, держа над головой сложенный кусок пергамента.
– Я безоружен, – объявил он.
– А вот это неблагоразумно, приятель, – сказал
Берит. – Времена нынче беспокойные. Дай-ка мне письмо.
Посланец медленно опустил руку и протянул Бериту пергамент.
– Планы изменились, сэр Спархок, – вежливо
проговорил он.
