Сейчас он там вместе с Сандро. — Катерина на мгновение заколебалась, затем сказала со странной интонацией в голосе:
— Он женился. Встретил в Салониках гречанку и…
— Гречанку! — Наталья была удивлена не меньше, чем если бы Катерина сообщила, что Макс женился на турчанке. — И как к этому отнеслась тетя Евдохия?
Катерина опустилась на колени и начала втискивать ручки Петра в рукава пальто, так что Наталья не могла видеть выражения ее лица.
— Одному Богу известно, — сказала Катерина, застегивая пуговицы на пальтишке Петра, а затем добавила:
— У них есть сын. Ксан.
Наталья недоверчиво покачала головой:
— Не могу себе представить, чтобы Макс женился. Он был всегда таким унылым и молчаливым. Я обычно боялась с ним танцевать. Он такой неуклюжий и…
— Просто он очень застенчив, — неожиданно сказала Катерина, поправляя темно-синий бархатный воротник на нежно-голубом пальтишке сына.
У Натальи приоткрылся рот от удивления.
— Застенчив? — недоверчиво переспросила она, когда снова обрела дар речи. — Как такой великан может быть застенчивым? Он ведь герой войны!
— Тем не менее, — сказала Катерина уверенно. Она распрямилась. — Пойдем вниз и познакомим Петра со Стефаном Наталья продолжала сидеть. Ей надо было выяснить еще кое-что, о чем не хотелось говорить при матери и Джулиане.
— Ты слышала что-нибудь о Гаврило, Трифко и Неджелко? — спросила она с тревогой в глазах. — Тебе Известно, где они отбывают наказание — в Боснии или в Австрии? — Заметив выражение лица Катерины, она почувствовала, как ее сердце сжимается от страха. — В чем дело, Трина? Неужели никто не знает, где они? Неужели…
— Позволь, я отведу Петра в другую комнату, — сказала сестра.
Катерина подвела сына к двери в спальню, открыла ее и сказала:
— Подожди меня здесь, милый. Поиграй пока с моей шкатулкой. Я долго не задержусь. Обещаю.
Когда она вернулась в устланную мягким ковром комнату, ее лицо было мрачным. Наталья со страхом смотрела на Катерину.
— Так в чем же дело? — вновь спросила Наталья дрожащим голосом. — Гаврило болен? Или он…
Катерина села напротив и нежно взяла сестру за руку.
— Он умер, — сказала она глухо, зная, как нелегко сообщать подобную новость.
Наталья попыталась что-то сказать и не смогла. Казалось, она падает в бездонную пропасть. Гаврило не мог умереть, особенно сейчас, когда миллионы славян освободились от габсбургской тирании и его считали бы спасителем, а не преступником.
— Он умер в крепости небольшого городка, где-то между Прагой и Дрезденом. Чешский врач, который там его лечил, написал об этом Сандро…
— А Трифко и Неджелко? — прошептала Наталья. — Их тоже нет в живых?
Катерина кивнула, и Наталья глухо застонала, обхватив себя руками.
— Сожалею, Наталья. Это действительно так. — Она немного помолчала, затем тихо добавила:
— Они все страдали чахоткой, и болезнь их сгубила.
Катерина не стала говорить об условиях, в которых содержали заключенных, — о холодных, сырых казематах без окон, где мог умереть любой. Не сказала она и о последних мучительных днях Гаврило.
"Ему сломали при аресте ребро и руку, — сообщал доктор в письме, написанном мелким аккуратным почерком. — Он не получил надлежащей медицинской помощи, и рука загноилась.
В 1917 году ее ампутировали, и поэтому перестали надевать наручники. Он был закован в ножные кандалы, находился в почти бессознательном состоянии и постоянно кашлял"
Это было слишком тяжело, и Катерина не стала делиться с Натальей подробностями.
— Пойдем вниз, — мягко сказала она. — Надо познакомить Петра со Стефаном.
* * *
Наталья глубоко переживала смерть бывших друзей, но старалась не показывать своих чувств, потому что знала — ее мать не хочет вспоминать о том, что явилось причиной их столь долгой разлуки.
Днем, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, пока она не останется одна, чтобы выплакаться вволю, Наталья заметила, что Петр, будучи младше Стефана, одного с ним роста. Она снова подумала о майоре Зларине. Очевидно, он был высоким брюнетом, судя по шелковисто-черным волосам Петра. Наверное, он был красив. Как Ники.
При мысли о Ники она задумалась, рассказать ли о нем Катерине. Ей хотелось, чтобы сестра узнала, какой ответственный пост ее любовник скоро займет в национальном правительстве. Но можно ли довериться сестре? От безуспешных попыток прийти к какому-то решению у Натальи разболелась голова, и она мучительно думала о том, почему в ее жизни все время возникают сложности.
* * *
Ночью, когда Стефан и Петр мирно спали в соседней комнате, Наталья присела на край Катерининой кровати с чашкой какао в руке. Сестры были в ночных рубашках, и вся обстановка напоминала прежние времена. Правда, Наталья не собиралась оставаться в комнате сестры на ночь.
— Я очень соскучилась по нашим разговорам перед сном, — сказала Наталья с трогательной откровенностью. — Помнишь, как мы делились своими секретами, как хихикали…
Улыбка осветила лицо Катерины.
— Разве? — усмехнулась она.
Наталья вспомнила о своих тайных посещениях кофейни «Золотой осетр» и покраснела.
— Я хотела рассказать тебе тогда о Гаврило, — смущенно сказала она, — но боялась, что ты не одобришь мои знакомства.
Они немного помолчали. Катерина подумала, что их жизнь могла бы сложиться совсем по-другому, доверься ей тогда Наталья, а Наталья страдала оттого, что снова никак не могла открыть душу сестре, как хотела, и только потому, что боялась ее неодобрения.
Вместо того чтобы рассказать ей о Ники, она подтянула колени к груди и спросила:
— Может быть, расскажешь мне об Иване? Мама и папа одобрили твой выбор? Вы венчались в церкви? Почему ты так поспешно вышла замуж, если не была влюблена в него с первого взгляда?
— Не я полюбила Ивана с первого взгляда, — медленно произнесла Катерина, — а он влюбился в меня при первой же встрече. После свадьбы он мне в этом признался.
— Но он должен был объясниться в любви до свадьбы! — возразила Наталья, еще более заинтригованная.
Катерина немного подалась вперед, потуже обхватив руками свои колени; ее длинные волосы, свободные от шпилек, шелковистыми прядями спадали на плечи.
— Все началось тогда, когда папа написал маме письмо, в котором сообщал, что Макс хочет на мне жениться и что…
— Макс! — Потрясенная Наталья едва не свалилась с кровати. — Не могу поверить! Макс? Он никогда не проявлял ни малейших признаков любви к тебе. Помнишь, как…
Катерина быстро ее прервала:
— Папа отнесся благосклонно к его предложению. В своих письмах во время упорных боев с австрийцами он надеялся, что я соглашусь стать женой Макса. Он был очень огорчен… — Она смущенно замолчала, а Наталья с увлажнившимися глазами погрузилась в горькие воспоминания.
