— Это еще не значит, что ребенок от меня.
Наталья влепила ему звонкую пощечину. На секунду опешив, он нанес ей ответный удар, от чего она едва не упала на кровать.
— Негодяй! — прошипела она, восстанавливая равновесие, на ее ресницах блеснули слезы.
Ники равнодушно пожал плечами.
— Если ты беременна, то это еще не значит, что от меня, — повторил он. — Но даже если это так, для меня нет никакого политического смысла это признавать.
— Политического смысла? — Наталья смотрела на него, как на сумасшедшего. — Политического смысла? Речь идет о ребенке! О нашем ребенке! При чем здесь политика?
— Твой драгоценный двоюродный братец и его премьер-министр мечтают о королевстве сербов, хорватов и словенцев, имея в виду просто Великую Сербию. Однако есть иные влиятельные силы, которые считают, что будущее федеративное государство южных славян должно быть республикой, а не монархией.
— О чем ты говоришь? — Наталья забыла о ребенке и о намерении Ники вернуться в Белград без нее. — В новой конституции ясно сказано, что федеративное государство будет монархией! Это отражено и в названии: «Королевство сербов, хорватов и словенцев»!
— Это временное название, — сухо согласился Ники, — потому что без учреждения монархии новое государство вообще может никогда не родиться. Тем не менее остается место для маневра, и Хорватская националистическая партия намерена этим воспользоваться, чтобы соблюсти интересы Хорватии.
— Хорватская националистическая партия? — Наталья никогда о такой не слышала. — Значит, говоришь, эта партия намерена действовать против Александра?
— Только в том случае, если Александр будет против радикальной земельной реформы. А я думаю, он будет возражать. В таких обстоятельствах ты понимаешь, в какое затруднительное положение я могу попасть, если распространится слух о моей связи с Карагеоргиевичами, хотя и отдаленной?
Гнев Натальи начал угасать. Чувство, которое она испытывала сейчас, было посильнее гнева. Она была крайне разочарована и чувствовала себя одураченной.
Познакомившись с Ники, она была убеждена, что нашла родственную душу, что у них общие мечты и цели, что между ними существует как духовная, так и физическая гармония. И вот сейчас она поняла, что ничего этого никогда не было. Ники никогда не был предан ни ей, ни членам Югославянского комитета, для него были важны только интересы Хорватии.
Так же как, поддерживая дружбу с Гаврило, Трифко и Неджелко, Наталья не догадывалась об их истинных, террористических, намерениях, так и теперь она не сумела разобраться, что взгляды Ники противоречат ее воззрениям.
Наталья стояла напротив Ники, чувствуя, что ее щека все еще горит от его пощечины, и смотрела на этого человека так, словно никогда прежде его не видела. Их души вовсе не были родственными. Он даже не был ей другом. Друг по крайней мере выразил бы ей сочувствие по поводу запрета на ее въезд в Сербию и пообещал бы сделать все возможное, чтобы его отменить.
Ники же повел себя по-иному. Ему просто было на нее наплевать. Наталья оглядела комнату, зная, что находится здесь в последний раз. Она выглядела ужасно убогой. Как и их связь.
Теперь она наконец поняла, почему Катерина ее презирала. Это было вполне заслуженное презрение.
Наталья не сказала Ники ни слова на прощание. Чувствуя, что задохнется, если не выберется на свежий воздух, она повернулась и бросилась бегом по лестнице на улицу. Ники ее не окликнул, но даже сделай он это, она бы не остановилась. Их роман закончился. Навсегда. И никогда в жизни она больше не будет такой дурой.
* * *
— Теперь все кончено, — сказала она Джулиану двумя часами позже в их спальне.
Во время длительного, взволнованного объяснения ее отношений с Ники Джулиан ни разу не прерывал Наталью. Когда она вошла в комнату, он собирался пойти в детскую, чтобы почитать Стефану на ночь сказки Андерсена, и книга все еще была у него в руках.
— Я больше никогда не совершу подобной глупости, — искренне пообещала Наталья, в то время как Белла удобно устроилась у ее ног, — никогда.
Джулиан по-прежнему молчал и не двигался.
— Я очень сожалею, — сказала она. — Я действительно очень сожалею о ребенке. Я понимаю, как это усложняет дело…
Наконец Джулиан обрел дар речи.
— Боже милостивый! — произнес он каким-то чужим голосом. — Ты три с лишним года крутила роман, а теперь сожалеешь!
— Да. Я хотела бы, чтобы этого никогда не было. Чтобы я никогда его не встречала. Я хотела бы…
— Ты полагаешь, ребенок всего лишь создаст некоторые трудности?
Когда их глаза встретились, Наталья вдруг почувствовала неуверенность. Так же как ее сообщение Ники о ребенке вызвало у того непредвиденную реакцию, так и этот разговор развивался непредсказуемым образом.
— Мы не можем больше жить вместе, — резко сказал Джулиан. — Надеюсь, ты это понимаешь?
По выражению ее лица было ясно, что она не понимает.
— Будет лучше, принимая во внимание случившееся, если я найду себе какое-нибудь временное жилье и перееду туда, — продолжал он с напряженным выражением лица и с побелевшими губами. — При этом и Стефан будет меньше страдать…
— Я не могу жить здесь с твоими родителями! Тем более когда они узнают, что ты меня бросил! — Наталья ощутила слабость при одной только мысли об этом. — Твоя мать меня ненавидит! Она по-прежнему считает, что я тебе не пара… — Ее голос затих.
Джулиан не стал констатировать очевидное: его мать была абсолютно права.
— Скандал, связанный с официальным разводом, еще больше расстроит мою мать, и поэтому ради нее я не собираюсь возбуждать дело. Я буду проводить со Стефаном столько времени, сколько позволит моя служба, и приму любое назначение за границу, как только мне его предложат. Надеюсь, Стефан в сопровождении няни сможет навещать меня два или три раза в год.
Он говорил холодным, бесстрастным тоном, внезапно сильно изменившись, как это было с Катериной.
— Я не хочу жить порознь, — неуверенно сказала Наталья. — Я хочу, чтобы мы снова были друзьями…
— Друзьями! — Лицо Джулиана исказилось от боли. — Я ведь твой муж, черт побери! Я знал, что ты не была в меня влюблена, выходя замуж, но потом наши отношения были такими.., такими… — Он замолчал, вспомнив об их любовных ласках, затем продолжил:
— Не могу представить, как мы могли быть такими счастливыми и так понимать друг друга, если ты меня не любила.
В его голосе послышалась боль, и он, с явным усилием овладев собой, отчего Наталья совсем лишилась присутствия духа, жестко произнес:
— В конце концов я, конечно, подыщу для тебя подходящее жилье, и ты отсюда переедешь. Кроме того, когда Стефан подрастет и поступит в частную школу, надеюсь, он будет проводить каникулы со мной.
