Вальс кончился, и Катерина нерешительно сказала:
— Иногда я думаю, достаточно ли знают дипломаты о тех странах, куда их направляют.
Джулиан обвел взглядом зал, и прошла секунда или чуть более, прежде чем обостренная интуиция дипломата подсказала ему ответ.
— Вероятно, нет, — откровенно сказал он и сразу сосредоточился. — Мне очень хотелось бы побольше узнать о вашей стране и о честолюбивых устремлениях сербов.
Щеки Катерины вспыхнули. Она вдруг почувствовала, что не способна предложить Джулиану поговорить на эту тему в более приватной обстановке. Он сам должен это сделать.
— Прошу вас отдать мне танец после ужина, — предусмотрительно сказал он. — И кроме того, вместо застолья предлагаю прогуляться по саду, где нам будет удобнее поговорить.
Катерина утвердительно кивнула и подумала о том, как легко все устроилось. Когда Джулиан подвел ее к отцу, она улыбнулась. Наверное, такая легкость объясняется тем, что они без слов понимали друг друга. Между ними возникло духовное согласие, как у ее родителей.
— Советник Французской миссии — настоящий донжуан, — сказал отец Катерины Джулиану, наблюдая, как упомянутый им господин вывел на середину зала еще одну хорошенькую девицу.
Джулиан, хорошо зная, что следует избегать неосторожных замечаний, пробормотал в ответ:
— Кажется, это его племянница.
— Разумеется. — Алексий Василович ухмыльнулся в свои нафабренные усы. — У некоторых высокопоставленных дипломатов так много племянниц и крестниц, что я просто сбился со счета.
Джулиан подумал о пожилом партнере Натальи и еще раз осмотрел зал, надеясь ее увидеть.
Блестящие волосы, сияющие глаза и ослепительная улыбка Натальи излучали необычайную жизненную силу, и все вокруг оборачивались, провожая ее оценивающими взглядами, когда она направилась к отцу с другого конца зада.
— Папа! — воскликнула она с почти детской радостью. — Ты не поверишь, но французский и русский посланники пригласили меня танцевать.
— С их стороны было бы глупо не сделать этого, — улыбаясь сказал отец. — Однако, надеюсь, у тебя еще остались свободные танцы?
— Совсем немного, — гордо ответила Наталья. — Я не помню, чтобы раньше на балах было так весело, как сегодня.
— Вы могли бы потанцевать со мной, не спрашивая разрешения у вашей матушки? — спросил Джулиан Наталью.
Она благосклонно ему улыбнулась.
— У меня осталось очень мало свободных танцев, мистер Филдинг. Однако, кажется, на следующий танец я не ангажирована.
Катерина с отцом снисходительно наблюдали, как Наталья и Джулиан вышли на середину зала.
— Мне нравится этот молодой человек, — сказал отец. — У него приятные манеры, он не так чопорен, как большинство англичан, но и не слишком фамильярен.
— Он мне тоже нравится, папа, — сказала Катерина, не отрывая глаз от золотистых волос Джулиана, который кружился с Натальей под музыку Легара из оперетты «Веселая вдова». Никогда прежде, какова бы ни была ситуация, Катерина не вела себя так импульсивно и безрассудно, как сейчас. Хотя Джулиан по темпераменту немного походил на славянина, вместе с тем он обладал выдержкой, характерной для истинного англичанина. Это было редкое сочетание, которое особенно привлекало Катерину.
Какое-то время она только мельком видела Джулиана. С ней танцевал Макс Карагеоргиевич, который вел себя достаточно тактично, не упоминая о посещении Натальей «Золотого осетра».
Когда снова начались танцы, Катерина предусмотрительно встала у выхода на террасу, и Джулиан подошел к ней.
— Давайте выйдем в сад, — начал он без предисловий. — Здесь невыносимо жарко. Трудно представить, что было бы, если бы бал состоялся в августе.
Когда заиграл оркестр и центр зала заполнили танцующие пары, они незаметно вышли на террасу. На небе сияла полная луна, освещая серебристым светом сад, наполненный благоуханием роз. Катерина спустилась вместе с Джулианом по узким каменным ступенькам на дорожку, и ее охватило волнение. Он был уверен, что никто из присутствующих на балу не увидит их здесь.
— Я понял, что вы хотели бы поговорить со мной наедине, — сказал он, когда они двинулись по усыпанной гравием дорожке к розарию.
— Да.
Ее губы пересохли, и она едва была способна говорить. Интересно, после того как они закончат разговор о «Черной руке», сделает ли он ей предложение? Можно ли полагать, что она вернется в бальный зал его невестой?
— В Конаке во время последнего чаепития я подумала, что, возможно, вы недостаточно осведомлены о некоторых сторонах славянского национализма, — сказала она, стараясь как можно дольше побыть с ним наедине. — Например, у нас существует националистическая организация, которая вызывает беспокойство у моего отца и его друзей. Власти пытаются это скрыть, но отец считает, что чем больше людей будут о ней знать, тем меньше вреда она сможет причинить.
Катерина почувствовала, что Джулиан внутренне напрягся.
— Эта организация входит в «Молодую Боснию»? — спросил он, слегка нахмурившись.
— Отец полагает, что на самом деле «Черная рука» гораздо опаснее «Молодой Боснии». Официальное название этой организации «Единство или смерть», но люди называют ее «Черной рукой».
— А цели этих организаций совпадают?
— Их цель — освобождение всех славян, страдающих под властью Габсбургов.
— В этом нет ничего нового, — сухо сказал Джулиан. — На Балканах десятки революционных групп, и у всех одна и та же цель.
— Да, но не все стремятся добиться этой цели силой.
У Джулиана на этот счет было другое мнение, но он не стал возражать. Если новая организация беспокоила Алексия Василовича, значит, британское правительство должно о ней знать.
— Ваш отец не будет возражать, если я попытаюсь поговорить с ним о том, что вы мне рассказали? — задумчиво спросил он.
Катерина немного помолчала, затем медленно произнесла:
— Нет, думаю, не будет. Вы ему нравитесь, и к тому же он всегда говорил, что Сербия должна поддерживать тесные связи с Великобританией.
Джулиан остановился и повернулся к ней лицом. Обычно веселое, оно было сейчас очень серьезным.
— Я рад, что нравлюсь вашему отцу, и рад, что Мне представилась возможность поговорить с вами наедине, Катерина. Я давно хотел вас об этом попросить, но до сих пор не было подходящего случая…
Катерина молчала, ее сердце учащенно билось.
— Катерина, я…
Их уединение нарушил Макс Карагеоргиевич. Он тяжело ступал по дорожке с зажженной сигаретой в руке.
— Простите, — бесцеремонно сказал он, приблизившись, — кажется, я помешал вашему романтическому свиданию?
— Нет, — солгала Катерина, страстно желая, чтобы он убрался куда-нибудь подальше. — Мы просто вышли подышать свежим воздухом. Что, по-видимому, сделал и ты.
