– Значит, совсем скоро «боксеры» взломают ворота, – встревожилась сестра Анжелика. – Я рассчитывала, что к этому времени нам пришлют защитников. Хотя бы маленький отряд стражников.
Оливия отложила скатанный бинт.
– Если они не придут сейчас, сомневаюсь, что появятся вообще, – тихо ответила она. – Те, что уже прибыли, должны охранять посольства.
– В таком случае мы должны идти к ним, – решила сестра Анжелика. – Детей нужно провести в посольский квартал, пока еще не поздно.
– Скорее всего уже поздно, – вмешалась Лань Куй, стараясь говорить как можно тише, чтобы не поднялась паника. – Горят не только трибуны. В торговом квартале тоже начались пожары. Все лавки, торгующие иностранными товарами, разграблены и сожжены. Много людей убито.
Сестра Анжелика сокрушенно покачала головой.
– Оливия, нам нельзя терять время. Помощи ждать неоткуда. Мы должны попытаться отвести как можно больше детей в британское посольство.
В этот момент в комнатах и коридорах раздались испуганные крики: даже сюда доносился рев пламени и грохот рушившихся балок.
– Разделим их на группы по двадцать человек, – поспешно предложила Оливия. – У сестер Агаты и Луизы еще остались силы, чтобы помочь. Беги, Лань Куй, скажи сестрам, что они нам нужны. И начинай выводить детей.
Кожа Лань Куй приобрела восковой оттенок. Глаза испуганно округлились.
– Но если «боксеры» буйствуют на улицах, нас непременно убьют!
– Нас убьют, если мы останемся здесь, – вырвалось у сестры Анжелики. – Скорее, дитя мое. Делай, как велит Оливия.
Оливия побежала к детям. Сестра Анжелика поспешила за ней.
– Возможно, посольства уже забаррикадированы, – заметила она, начиная собирать вокруг себя растерянных детей.
– Молю Бога, чтобы это было не так. Если бы только нам выслали солдат! Если бы только доктор Синклер был здесь!
Оливия схватила за руки двух ребятишек. С Льюисом она бы не боялась! Льюис позаботился бы о безопасности Оливии и беженцев!
– Не плачьте, – сказала она с деланным спокойствием. – И держитесь поближе ко мне.
Ощущение было такое, словно на спину вылили ведро ледяной воды. В любой момент посольства подвергнутся нападению, а Филипп хвастался, что в этом случае Льюис погибнет первым.
– Он это не всерьез, – лихорадочно прошептала она, подталкивая детей к дверям, но перед глазами стояло выражавшее безумный восторг лицо Филиппа, и страх охватил ее с новой силой. Она не предупредила Льюиса! Он понятия не имел об опасности, грозившей ему на территории посольства, и не только. Если Льюис погибнет, вина ляжет на нее.
– Лань Куй последует за вами, – сказала сестра Анжелика, крохотный островок спокойствия среди моря бед и тревог. – Когда доберетесь до посольства, не пытайтесь вернуться. Здесь больше нечего делать.
– А вы?! – ахнула Оливия, подавив желание схватить тонкие запястья и силой потащить сестру Анжелику за собой.
– Я остаюсь. Прощайте, дитя мое. Господь да пребудет с вами.
Оливия порывисто прижала ее к себе и, повернувшись, вывела подопечных из здания миссии на пыльную улицу. Решимость перевесила страх. Нужно во что бы то ни стало добраться до посольства, потому что ей необходимо встретиться с Льюисом и рассказать об угрозах Филиппа.
Улицы были буквально забиты бегущими китайцами. Колеса тележек грохотали по иссохшей земле. Крики ужаса сливались с ритмичным скандированием фанатиков:
– Shai Sha!
– Держитесь вместе! – крикнула она, перекрывая гомон – И скорее! Не смейте останавливаться!
Мальчик с длинной косичкой, цеплявшийся за ее руку, истерически вскрикнул, когда всего в нескольких ярдах от них взметнулся к небу гигантский огненный язык.
– Бегите! – завопила Оливия. – Бегите!
Сама она держалась сзади, опасаясь, что кто-то из детей упадет и будет затоптан. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, но она продолжала мчаться за перепуганными ребятишками, не обращая внимания на охваченных паникой взрослых. Она не видела «боксеров», но слышала крики тех, кто попадался им на пути, пока они разоряли ближайшие лавки. Одна из девочек упала, и Оливия, задыхаясь, рывком подняла ее на ноги. Рев пламени становился все громче. Вокруг с грохотом рушились крыши.
Они пробежали одну улицу, потом другую, уносимые потоком обезумевших крестьян и несущихся по мостовой животных и тележек. Дым ел глаза, пыль забивала горло, и как раз в тот момент, когда Оливия уже увидела главную улицу, рассекавшую город пополам, когда ограда посольского квартала была совсем близко, испуганные крики превратились в оглушительный рев.
– «Боксеры», «боксеры»! – визжали дети. Обернувшись, Оливия увидела опьяневших от крови, вооруженных палками людей в красных повязках. Они размахивали дубинами и копьями, избивая всех, Кто попадался им под руку.
– Бегите! – хрипло крикнула она. – Бегите!
А сама встала на пути обезумевшей орды, словно ее хрупкая фигурка могла остановить этот яростный напор. Сверкавшая сталь мечей разрезала воздух. Они были так близко, что она уже могла разглядеть искаженные злобой лица, глаза, затуманенные безумием.
Но тут сумасшедшие вопли «Жги! Убивай!» заглушил конский топот, и на улицу вылетел отряд кавалерии. Оливия, не веря глазам, увидела мундиры и европейские лица всадников.
Черный жеребец с раздувавшимися ноздрями и покрытой пеной мордой надвигался на Оливию. Она едва успела отскочить в сторону.
– Мисси! Мисси! – всполошились дети, цепляясь за ее руки и подол.
Оливия прижала ладонь к ребрам, стараясь унять режущую боль и пытаясь отдышаться.
– Все хорошо, – пробормотала она. – Держитесь рядом со мной, не отставайте!
Она не оглянулась. Не захотела посмотреть, что происходит. И без того все было ясно. За спиной звенела сталь, и грохотали выстрелы. В воздухе висел тяжелый запах пороха.
Оливия упорно подгоняла детей к Посольской улице.
Они мчались так, словно за ними гнался сам дьявол, но когда свернули налево и проскочили мимо Монгольского рынка к британскому посольству, сзади снова раздался конский топот. На этот раз всадник был один. Она уже видела этого коня и узнала в тот момент, когда всадник их догнал. Не отрывая взгляда от смуглого грозного лица, она споткнулась и обмякла, прислонившись к закопченной стене.
– А я думал, что вы благополучно пребываете под крылышком месье Казаноффа, – яростно прошипел Льюис, разворачивая коня. Она увидела, что одна его рука по-прежнему висит на перевязи, а вторая сжимает поводья с такой силой, что побелели костяшки пальцев. По шее стекали струйки пота. В темных глазах плясали золотистые искорки. Непокорный локон падал на черные стрелы бровей.
