— Ох, я так рада, что избавилась от нее! — воскликнула Кэт. — Она меня просто изводила. Одно время я думала, что она хорошая, но она действительно просто мерзаика. Ничего удивительного, что она второй раз не вышла замуж. Кто захочет жениться на такой?
Они вошли в дом, но едва королева увидела свои комнаты, она немедленно возмутилась:
— Это невозможно! Я не могу оставаться в этой конуре! Ох, Генри, будь он неладен! Он хочет этим насолить мне! — Обернувшись, Кэт обратилась к Эдуарду Бэйнтону:
— Милорд! Вы должны написать королю и потребовать, чтобы мне выделили более просторное помещение.
— Король считает, что обошелся с вами достаточно щедро, ваше величество. — Камергер оставался неумолим. — Я не могу противоречить его величеству.
— Что ж, прекрасно! — бросила Кэт. — Я сама напишу ему.
— Может быть, нам не придется долго жить здесь, — мягко сказала Нисса. — К тому времени, как ваше письмо дойдет до короля, обстоятельства могут измениться, ваше величество.
— Вы очень ловко с этим справились, — позже похвалила Ниссу леди Бэйнтон. — Вы знаете, как с ней обращаться, и я рада, что вы здесь. Я вам очень признательна, леди де Винтер.
Несмотря ни на что, она остается властной и высокомерной. Тяжело с ней.
— Она боится, — сказала Нисса.
— С чего вы взяли? — возразила леди Бэйнтон. — По ней никак не скажешь.
— Нет, конечно, — помолчав, ответила Нисса. — Ведь она, в конце концов, Говард.
Генри Мэнокс, музыкант из свиты вдовствующей герцогини, первым предстал перед Тайным советом. Он с готовностью признал, что пытался совратить Кэтрин Говард, когда той было всего лишь двенадцать с половиной лет.
— Для девочки такого возраста она была на удивление оформившейся, — откровенничал Мэнокс. — Груди у нее были, как у шестнадцатилетней, клянусь вам, милорды, — Познали ли вы ее в библейском смысле? — грозно спросил герцог Суффолк. — Говорите правду! На карту поставлена ваша жизнь!
Мэнокс затряс головой.
— Я был первым мужчиной, который к ней прикоснулся. С нетронутой девицей приходится продвигаться медленно, — сбивчиво объяснял он. — Это все равно что первый раз надевать на лошадь уздечку. Не успел я ее толком приручить, как появился этот пират Дерехэм и она бросилась на него. Сколько я потратил на нее времени и сил, а воспользовался всем он, будь он проклят! Он лишил ее девственности. Но как бы там ни было, я довольствовался и тем, что мне досталось. У маленькой Кэт определилась большая склонность к этому делу, уверяю вас! Я пытался избавиться от Дерехэма в надежде, что она вернется ко мне, но, увы, проиграл. Я нашептал старой герцогине, что если она как-нибудь среди ночи неожиданно навестит спальню, где отдыхает Кэт Говард, то обнаружит кое-что интересное, хотя и малоприятное.
— Она последовала вашему совету? — резко спросил герцог Норфолк.
— Нет, — ответил Мэнокс. — Она отвесила мне затрещину и сказала, что я интриган и склочник и что, если буду продолжать надоедать ей, она выгонит меня вон и оставит без куска хлеба. Больше я ничего не мог поделать.
Узкие губы герцога Норфолка скривились в осуждающей гримасе. Его мачеха вела себя крайне глупо и недальновидно.
Тайный совет обсудил услышанное и пришел к выводу, что от Генри Мэнокса никакой пользы нет. К бесконечной радости музыканта, его отпустили восвояси. Очень скоро Мэнокс исчез из Лондона, и больше уже о нем никогда не слышали.
Следующей заслушали госпожу Кэтрин Тилни, бывшую камеристку королевы, знавшую ее и до и после замужества.
— Вы долгое время жили рядом с Кэтрин Говард, не так ли? — начал герцог Суффолк, — Да, еще с тех пор, как мы девочками жили в Хорезме. Она-то, конечно, Говард, благородного звания и неровня мне. Я-то считала, что мне очень повезло, когда меня отправили с ней в Ламбет.
— Расскажите о ней, — продолжал герцог.
— Упрямица. Своевольная, — не задумываясь, смело ответила женщина. — Всегда должна поставить на своем. Только Тогда оставалась довольной. У Кэтрин Говард доброе сердце, только уж очень она упряма.
— Что произошло этим летом во время путешествия, госпожа Тилни?
— Пожалуйста, уточните, о чем речь, — попросила она.
— Расскажите нам о поведении королевы, — мягко намекнул Суффолк. — Всегда ли она оставалась хорошей женой своему мужу или в ее отношении к нему было двуличие?
— Действительно, начиная с весны она вела себя как-то странно, — начала Кэтрин Тилни, уразумев, в какую сторону ее подталкивают. — В Линкольне, как обычно, посреди лагеря установили королевский павильон, но сами король и королева ночевали в замке. Так вот, две ночи подряд во время этой стоянки королева уходила из своей спальни часов в одиннадцать вечера, а возвращалась только в пять утра.
— Известно ли вам, куда она ходила? — спросил Суффолк, а его коллеги подались вперед, чтобы не пропустить ни слова из ответа молодой женщины.
— Леди Рочфорд занимала комнаты двумя этажами выше королевы. В первый раз, уходя, королева велела мне и Маргарет Мортон сопровождать ее. Дойдя до дверей леди Рочфорд, она отослала нас и вошла внутрь. Я услышала, как за ней заперли замок. Во второй раз королева взяла с собой только меня. Я сидела под дверью спальни леди Рочфорд вместе с ее служанкой. И снова мы вернулись только к утру. Я чувствовала себя прескверно, потому что в холле так сыро.
— Леди Рочфорд оставалась в комнате вместе с королевой? — уточнил епископ Гардинер.
— Не могу сказать, милорд. Королева любила меня и, думаю, доверяла мне больше, чем другим. Она всегда посылала меня передать что-то на словах леди Рочфорд и принести ответ. Но это были очень странные послания: какой-то бессмысленный набор слов, который я не могла понять.
— Возможно ли, что королева встречалась там с господином Дерехэмом? — задал главный вопрос герцог Суффолк.
— Это невозможно, — ответила Кэтрин Тилни. — Господин Дерехэм присоединился к нам только в Понтефракте.
— Почему вы никому не сообщили о странном поведении королевы? — вмешался герцог Норфолк.
Кэтрин Тилни посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— А кому я должна сообщать, милорд? Может быть, королю? И что бы я ему сказала? Что его жена ведет себя таинственно и странно? Я простая камеристка, служанка, а не дворянка. У меня нет права обсуждать поведение королевы, а посмей я сделать это, ни король, ни сами вы, милорды, не поверили бы мне, — пожала она плечами.
— Благодарим вас за помощь, госпожа Тилни, — сказал Суффолк. — Пока что можете идти, но, возможно, мы захотим еще раз побеседовать с вами.
Когда Кэтрин Тилни вывели из зала заседаний, Суффолк оглядел присутствующих.
— Ну-с, джентльмены, что вы об этом думаете?
— Похоже, королева действительно замешана в каких-то гнусностях, — высказался граф Саутгемптон.
