Он обошел Мазура, словно пустое место, и направился к Нине.
Мазур пялился ему вслед в некоторой растерянности. Внутреннюю милицейскую жизнь
он знал плохо, точнее, совершенно не знал – но ведь обязана там присутствовать
с в о я кастовость? Просто обязана… Чтобы капитан из здешнего административного
округа столь пренебрежительно отнесся к подполковнику МУРа... При всем незнании
предмета следует сделать вывод, что это, мягко говоря, несколько нетипично.
Неужели, на его несчастье, объявился вживую настоящий п р а в и л ь н ы й мент,
каких до сих пор только в кино удавалось лицезреть? Вот уж невезуха...
– На тротуар отойдите, пожалуйста, – потрогал его за
локоть тот из новоприбывших, что был в форме.
Поскольку этот был не более чем старшим лейтенантом, Мазур с
ним церемониться не стал: сунул под нос удостоверение и металлическим голосом
проинформировал:
– Где нужно, там и стою. Я в ваши дела не лезу, а вы в мои
носа не суйте.
Подействовало в лучшем виде: старлей поперхнулся очередной
репликой, закивал и отошел. На э т о г о, как показал эксперимент, тяжелая
ксива подействовала в полной мере. Что ж ихний капитан в принципиальность
играет?
Ага, ага... Старлей, получив от начальства в штатском
какие-то инструкции, шустро кинулся на тротуар и, судя по его действиям, стал
отлавливать понятых. Что ему удалось моментально – зеваки только рады были
подвернувшейся возможности влезть в самый эпицентр...
Нина, стоявшая в окружении новоприбывших, посылала Мазуру
отчаянные взгляды, но он не реагировал – ничего страшного пока что не
произошло, пусть прочувствует и поволнуется... Он жестом подозвал Атамана (уже
вытеснившего прыткого журналюгу на периферию событий) и шепотом распорядился:
– Номер этого хрена запомни.
– Уже.
– Потом пробьешь все, что можно. Посмотрим, что за птичка
божья...
– А что тут, собственно?
– Да откровенная хрень, которая мне очень не
нравится... – сказал Мазур. – Ты пока не встревай, постой в
стороночке...
А сам направился к «ауди», поскольку доблестные служители
правопорядка уже принялись копаться в салоне, временами отодвигая прямо-таки
висевших у них на плечах любопытных понятых. Капитан, стоявший чуть в сторонке
с видом руководившего битвой фельдмаршала, покосился на вставшего вплотную
Мазура неприязненно, но свару затевать не стал.
Мазур собрался было потолковать по душам с кем-нибудь еще из
приехавшей группы, но после короткого размышления от этой мысли решительно
отказался. Могли быстро просечь, что милиционер он липовый. Наверняка есть в
поведении и прочем масса нюансов и оттенков, которые помогут настоящему спецу
вмиг разоблачить подделку, – как он сам в два счета расколол бы мента,
пытавшегося изображать спецназовского офицера. Так что лучше не лезть на рожон,
чтобы не получилось еще какой-нибудь коллизии.
Ну вот, соизволил наконец... Патрикеич припарковал машину за
милицейской «газелью», огляделся и сходу, как и подобает хорошо обученному псу,
кинулся было в гущу событий. Мазур придержал его за локоть и дал краткую
вводную:
– Этот козел из «мерса» заявил, будто Нинка ему пушкой
грозила. Действуй, подчисть там все, что можно, и вообще...
Патрикеич деловито кивнул, моментально вклинился в
собравшихся у «ауди» и, насколько Мазур мог расслышать, принялся сыпать
параграфами, статьями всевозможных кодексов, а также Конституции и прочими
юридическими причиндалами. Слабая попытка милиционеров его малость потеснить ни
к чему не привела, и они примирились с Патрикеичем, как с неизбежным злом.
Мать твою в рифму, как выражался Александр Сергеевич Пушкин
– правда, не на публике, а в частных письмах... Один из сыскарей в штатском
распрямился с азартным лицом уцапавшей добычу гончей и продемонстрировал
небольшой черный пистолет, который он предусмотрительно держал на весу,
подцепив авторучкой за скобу. Правильный капитан, мельком оглянувшись на Мазура
– словно язык показал, – величаво кивнул головой. Пистолет проворно
опустили в прозрачный пакет, предварительно продемонстрировав понятым во всех
возможных ракурсах. И принялись шмонать машину далее. Нина, как любой на ее
месте, громко стала уверять, что впервые эту гадость видит, но Патрикеич что-то
зашептал ей на ухо насчет пятьдесят первой статьи Конституции, и она покладисто
замолчала.
В одном Мазур мог быть совершенно уверен: он с самого начала
шмона не спускал глаз с тех, кто его производил, и дал бы руку на отсечение,
что с е й ч а с, вот только что, они ни за что не сумели бы подбросить ствол.
Исключено. Они его не подбрасывали, они его и в самом деле достали из-под
пассажирского сиденья. В уравнении, таким образом, моментально объявились
дополнительные иксы, игреки и прочая научная хренотень...
А буквально через минутку тот же опер извлек из «бардачка»
белую пластмассовую коробочку – опять-таки Мазур прекрасно видел, что и ее
подбросить не могли, чтобы ее извлечь, опер предварительно выгреб оттуда кучу
всякой мелочевки, и рубашка на нем была с короткими рукавами, и Мазур следил во
все глаза...
Открыв коробочку со всеми предосторожностями и понюхав, а
потом попробовав на язык содержимое, сыскарь что-то сообщил старшому с тем же
довольным видом. Коробочка повторила судьбу пистолетика – продемонстрированная
понятым, упокоилась в пластиковом пакете.
Больше, как ни шарили, не откопали ничего, что, с их точки
зрения, подходило бы под категорию криминального. Впрочем, и того, что нашли,
Мазур прекрасно понимал, хватало...
Патрикеич подскочил к Мазуру, зашептал:
– Задержание, ясен пень. Сейчас повезут к себе, я, конечно,
буду сопровождать...
– Смотри у меня, – сказал Мазур. – Чтобы все – в
лучшем виде... Я за вами поеду. – И повернулся к Атаману: – Оставайся
здесь, машину отгонишь...
– Понял.
– И быстренько пробей этого хомяка, – Мазур кивнул в
сторону нежданного обвинителя, державшегося поближе к милиционерам и то и дело
косившегося на Мазура с неприкрытым испугом. – Все, что возможно. У нас
база богатая... Лучше всего высвисти на подмогу кого-нибудь из ребят. Ситуация
нестандартная, поймут, я думаю...
Атаман кивнул, вернулся к своей машине, сел и, судя по
движениям, достал компьютер, положил его на колено. В век Интернета и прочих
электронных чудес иначе работать попросту невозможно, особенно в столь
деликатном деле, как Мазурова халтурка...
Ага, вот и финал – Нину вежливо, но непреклонно взяли за
локоть и повели к машине. Она оглядывалась на Мазура с жалким и потерянным
видом. Мазур стоял с каменным лицом – в конце концов, не в пытошные везут,
пусть прочувствует и устыдится...
«Газель» развернулась и укатила, следом помчался на своем
сверкающем «рено» трудяга Патрикеич, глядевший перед собой целеустремленно и
круто, как герой боевика. Зеваки стали помаленьку разбредаться, уяснив, что
ничего интересного более не предвидится. Только аварийный комиссар с хорошо
скрываемой скукой занялся бумажной волокитой. Подумав, Мазур достал из «ауди»
все необходимые документы и направился к нему.
