– Проницательная ты моя... – сказал Мазур, уже не
пытаясь скрывать злую иронию в голосе. – Нет у меня топора, как видишь. На
кой мне топор, если я и без него могу больше, чем многие с ним...
– Случилось что-то?
– Да почти что и ничего. Если не считать, что судьба меня
пересекла с твоим любовничком. Случается, согласно теории вероятности...
Нина подняла брови:
– С каким еще любовником?
Мазур вздохнул с деланым трагическим надрывом:
– Хорошо еще, что не сказала «с которым?» Вовочка Каразин,
мелкая криминальная шпана. Он же Чумовой, он же Удав. Впрочем, сомневаюсь, что
тебе он был известен под этими чисто рабочими псевдонимами. Хотя, как знать...
– Ты что несешь?
– Что выяснил, то и принес, – сказал Мазур. – Мы
тут не сидели сложа руки. В хорошем темпе интервьюировали того мелкого
пакостника, который в тебя врезался, а потом возвел напраслину. И этот типчик,
чересчур напуганный, чтобы врать и путать, выложил интереснейшие вещи: что
подбил его на эту пакость как раз Вовочка, с которым ты больше не хотела
спать...
– Ты с крыши не падал, головой не стукался?
– Бог миловал, – сказал Мазур. – Ну, что делать...
Поехали потолковать с Вовочкой.
– И он что, говорит, что...
– Тебе крупно повезло, – сказал Мазур. – В том
смысле, что я остался без коронного свидетеля. Он, должно быть, кому-то насолил
еще больше, чем мне, и этот кто-то нас опередил. Так что твоего уркагана мы
нашли с пулей в башке. И на квартирке у него отыскались вот эти пикантные
снимочки. – Он достал из кармана всю пачку и аккуратно положил Нине на
колени: – Если ты мне начнешь вкручивать, что тут запечатлен твой двойник, я не
поверю. Я тебя не раз наблюдал в таком именно виде, так что в двойника ни за
что не поверю. Да и браслетки твои, и цепочку эту я тебе сам дарил...
Нина перебирала фотографии, то и дело вскидывая на Мазура
удивленные глаза, а Мазур возвышался над ней с непреклонностью языческого
истукана.
– Ну? – спросил он, убедившись, что супруга изучила все
без исключения фотографии. – Будешь врать, что это не ты?
– Да нет, это вообще-то я... Так ты что же, решил... Не знаю
я никакого Каразина!
– Не виляй, – сказал Мазур. – Допускаю, что и не
знаешь. Может, он с тобой трахался под другой фамилией. Назвался для
благозвучности, скажем, Златорыловым...
– Да не трахалась я ни с кем! Уж в чем в чем, а в этом
можешь быть уверенным!
– Черта с два, – сказал Мазур. – Я же тебе говорю,
эти снимочки у него дома валялись...
– Бред какой-то...
Мазур усмехнулся:
– Не бред, а выражаясь интеллигентно, блядство. Или, говоря
нецензурно, прелюбодеяние... Хрен редьки не слаще, не в терминах дело. В сути.
Меня так и подмывает надавать тебе по физиономии, руки чешутся...
– Ну знаешь! – она вскочила, фотографии посыпались с
колен на ковер. – Как мне тебе доказать...
– Интересно, как ты мне что-то докажешь при наличии вот
этого цветного и глянцевого компромата? – Мазур поддал носком одну из
фотографий, наступил, смял.
У Нины был вид человека, отчаянно пытающегося что-то
припомнить. С ухмылочкой наблюдая за ней, Мазур попятился, сел в кресло,
закурил и продолжал с той же демонстративной иронией:
– Физически чувствуется, как у тебя мозги скрипят в попытках
что-то убедительное придумать... Ну, в каком-то смысле тебе повезло. Вовчик
твой показания давать не способен по техническим причинам... но фотографий,
золотко, и так достаточно. Это он тебя щелкал?
– О Господи! Да не он, а Людочка! До меня только сейчас
дошло, вспомнила...
– Интересные дела, – сказал Мазур. – С вами еще и
Людочка была? Групповичок?
– Да ничего подобного! – сказала Нина с чертовски
убедительным видом несправедливо обвиненной, вернейшей жены. – Ну да,
диван, а вот и пальма... Искусственная... Это мы в сауне снимали. Я, Людочка и
Катя Кудинова, я тебе про них сто раз рассказывала, только ты пропускал все
мимо ушей, ты же в последнее время меня и не слушаешь почти...
– Ну почему – мимо ушей? – сказал Мазур. – Катя
Кудинова и Людочка... Как же, как же, что-то такое в голове отложилось...
Сподвижницы по банным девичникам, такие же с жиру бесящиеся супружницы занятых
деловых мужей...
– Надо же, запомнил...
– Запомнил, – серьезно сказал Мазур. – Кое-что,
самую чуточку. Вот и ругаю себя сейчас за то, что как-то совершенно не
присматривался к твоему окружению. Старею, что ли? Хватку теряю. Значит,
Катенька Кудинова... Плюс Людочка... И что там?
– Совершеннейшая ерунда, – сказала Нина,
приободрившись. – Поплавали, выпили, поговорили на разные интересные темы,
и о сексе в том числе. Ну, знаешь, как меж женщинами бывает...
– Знаю, – усмехнулся Мазур. – В бане попивали чаек
и мирно щебетали на интимные темы три юных гимназистки, ангелочки
небесные, – а через два часа в шкафу обнаружили скоропостижно умершего от
апоплексического удара поручика Ржевского...
– Ну, вот... А потом как-то незаметно съехали на эротические
журналы, обсудили тему подробно и всесторонне, еще немного выпили, и как-то так
получилось, что стали сниматься. Все трое, так что не надо подозревать меня
одну в каких-то глупостях...
– Лесбосом, случайно, не закончили? Разнежившись?
– Кирилл! – прямо-таки возопила протестующе супруга.
– А что? – пожал плечами Мазур. – Мало ли куда вас
могло повести...
– Ну, не дури! Поснимали немного, вот и все.
– Инициатива была чья, можешь припомнить?
Нина добросовестно наморщила лоб, очень быстро вскинулась с
радостным видом:
– Катька, конечно! Вот именно, теперь я совершенно точно
припоминаю, что это Катрин н а в е л а. У нее был новый фотоаппарат,
супер-дупер, муж подарил... Кирилл, но мы же все трое в таком виде снимались, и
Катька тоже...
– А у т е б я ее снимки есть? Вообще, где фото двух других
скучающих фемин?
Нина ошеломленно уставилась на Мазура. Растерянно протянула:
– Я только сейчас подумала... Ни я, ни Люда снимков так и не
дождались, Катька говорила, что привезет, да так и не собралась, она особа
безалаберная...
– Как знать, – сухо сказал Мазур.
– Думаешь, она причастна...
– Да ничего я не думаю, – сказал Мазур почти
грубо, – за отсутствием точной информации. Пока что имею дело не с думами,
а с фактами. И факты не самые веселые: твоими фотками в голом виде была усыпана
вся комната, где только что пристукнули того урода, что крышевал известного
тебе Муслима. Опять ты оказалась пристегнутой к чему-то неприятному – и
абсолютно пока что непроясненному...
