– Вы серьезно?
– Абсолютно, – сказал Мазур. – Все так и обстояло,
Катрин. Дохлый труп мертвого человека с дыркой во лбу, а вокруг разбросаны
Нинкины фотографии. Я их, конечно, забрал, но нет гарантии, что забрал все, что
другие где-нибудь не всплывут...
– Подождите. А вы-то как там оказались, возле трупа с дыркой
во лбу?
«В общем, она не дура, – подумал Мазур. –
Логически рассуждать умеет. И соображает быстро».
– Да так, мимо проходил, – сказал он хмуро. – А в
общем, не твое дело. Главное в другом: мы с Ниной оказались в крайне
неприглядной ситуации и неизвестно еще, чем все кончится. Игры пошли грязные и
опасные... А потому, Катрин, нравится тебе это или нет, но я за тебя взялся
всерьез. Снимки исключительно от тебя могли к этому гаду упорхнуть. От кого же
еще?
И тут с ней что-то п р о и з о ш л о, не требовалось быть
Джеймсом Бондом, чтобы это заметить, – красотка съежилась на сиденье,
испуганно оглянулась по сторонам, ее словно у д а р и л а некая мысль из
разряда не то что неприятных – повергающих в ужас.
– Доигралась... – тихонечко вымолвила она.
– Вот именно, – Мазур моментально насел, почуяв
благоприятный момент. – Доигралась, шалунья... Я тебе сейчас скажу парочку
банальных истин. Своя рубашка ближе к телу. Моя хата с краю. Короче говоря, у
меня одна задача: выкрутиться самому и вытащить Нинку. А т е б я жалеть – да и
просто относиться к тебе с сочувствием – мне сейчас как-то совершенно не с
руки. Ты для меня – насквозь чужой человек. Поэтому, если я от тебя не узнаю
того, что мне нужно, плохо тебе придется, золото мое. Ты ведь примерно
соображаешь, кто я и чем на хлеб зарабатываю?
– Нинка говорила намеками... Спецназ, спецслужбы и все
такое...
– Совершенно верно, – сказал Мазур. – Вот и
попробуй представить, какие у меня возможности. Теоретически рассуждая, мне
совершенно ничего не стоит вызвать хватких и безжалостных ребятишек, чтобы
прямо сейчас отвезли тебя куда-нибудь в подмосковные леса, а вернулись уже без
тебя, потому что ты-то останешься лежать в дохлом виде под раскидистым кустом.
И найдут тебя, когда бродячие собаки обгложут.
– Но вы же не всерьез... – прошептала она бледными
губами.
– Да всерьез, всерьез, – сказал Мазур. – Я же
говорю, своя рубашка ближе к телу. Золотко, я четверть века резал глотки всем,
на кого родина укажет, был не защитником родины, а ее центральным нападающим. И
зверства видел столько, что, если тебе половину рассказать, ты неделю спать не
будешь... – Он положил ей руку на затылок, притянул голову к своему лицу,
так что они почти касались друг друга лбами, и сказал холодно: – Ты уж мне поверь,
милая, я с тебя шкуру сдеру без малейших эмоций...
И безжалостно усмехнулся, видя, как она побелела от страха.
Слегка встряхнул, отпустил и продолжал с расстановочкой:
– А в общем, все это – глупости. Ну, зачем тебя убивать в
глухом лесу, сексапильную и гламурную? Это уже перебор. Можно гораздо проще. Я
о тебе уже наслышан чуточку – я имею в виду твои постельные развлечения на
стороне. Всего-то навсего в сжатые сроки соберу убедительный компромат,
нисколечко не выдуманный, основанный, как говорится, на реальных событиях – и
позабочусь, чтобы он попал прямиком к твоему муженьку. Он ведь у тебя,
насколько я знаю, способен от ревности по потолку бегать. А дальше... Сама
понимаешь, что он с тобой сделает. Выкинет к чертовой матери из роскошных
интерьеров, и придется тебе в какой-нибудь бордель стриптизершей проситься,
потому что ничего ты больше делать не умеешь, ни толковой специальности у тебя,
ни сбережений... Приятная перспектива?
Понурясь, Катя обронила:
– Сговорились вы, что ли...
– Я и кто?
– Неважно...
– А конкретно?
– Да идите вы! Чисто конкретно... – огрызнулась она с
видом печальным и безнадежным.
– Не уйду, – серьезно сказал Мазур. – Хочешь не
хочешь, а придется как-то договариваться. Я от тебя не отстану, пока не узнаю
все, что мне нужно. Начнешь орать прохожим, будто тебя в машине сексуальный
маньяк, совершенно незнакомый, трахнуть пытается – я им такое удостоверение
покажу, что они отсюда припустят почище кенгуру...
– Да не пугайте вы меня! – сказала Катя столь же
безнадежно и устало. – Пуганая...
Мазур молчал, прекрасно видя, что настал момент, когда
разговор по душам все же вскорости готов состояться. Собеседница закурила
дамскую сигарету, длинную и тонюсенькую, отвернулась, пуская дым в
приотворенное окно. Мазур терпеливо ждал.
– Я же не дура, хотя и блондинка, – сказала наконец
Катя, по-прежнему полуотвернувшись от него. – Прекрасно понимаю: если не
договоримся, у меня к старым проблемам новые прибавятся...
– Золотые слова, – серьезно, без насмешки сказал
Мазур. – Что поделать, такая уж ситуация: ты, может быть, золотой души
человек, но я-то в таком положении, что приходится зверем быть... На тебя что,
кто-то надавил? Отобрал фотографии?
Она горько усмехнулась:
– Вы прямо-таки телепат. А если каждый телепат, где на всех
набрать лопат... Почти угадали. Только он их не отбирал, он с самого начала
потребовал их отщелкать...
– Давай с самого начала.
– Но имейте в виду: если что, я от всего откажусь. Ничего я
вам не говорила и в свидетели не пойду.
– Ну разумеется, – сказал Мазур проникновенно. –
Какие, к черту, свидетели? Я же не собираюсь ни заявлений в суд строчить, ни
устраивать шоу с кучей участников и зрителей. Мне нужна информация, а не
свидетели.
– А вы сможете меня защитить, если что?
– Слово офицера, – сказал Мазур.
– Ну, смотрите... В общем, у меня есть... друг. Вообще-то,
чересчур пышно сказано: никакой это не друг, а так... станок для оказания
услуг. У Нинки, как я поняла, подобных проблем не возникает, – она бросила
на Мазура быстрый взгляд, то ли блудливый, то ли попросту тоскливый. – Она
говорит, все нормально, и я ей верю – вы, по-моему, мужик нормальный, это
чувствуется. А мое лысое и пузатое сокровище... Нет, случается сплошь и рядом,
что пожилые, лысые и пузатые – отменные трахальщики, но не в моем случае. У моего,
если случится стояк раз в месяц, достижение этакое в книгу Гиннеса вставлять
можно... Я вас не шокирую?
– Золотко, – сказал Мазур, широко ухмыляясь, – я и
не знаю, что должно случиться, чтобы меня шокировало. Давненько уже на свете
живу, все повидал, за исключением честных политиков...
– Короче, что вы там про меня ни думайте, но природа берет
свое. Посмотрите на меня – я на фригидку похожа?
– Ни капли, – сказал Мазур, ради установления
доверительных отношений разглядывая ее с тем восхищенным цинизмом, от которого
женщины, что бы вслух ни говорили, тают. – Эх, не будь я верным мужем...
Она бледно улыбнулась:
