– А про главного егеря что вы скажете? – спросил
Мазур. – Мне с ним сейчас нужно будет побеседовать, хочу знать мнение м е
с т н о г о. Догадываюсь, вы и ему по обязанности не доверяете. Ну, а кроме
этого?
– Как вам сказать, сэр... Вообще-то, он уж лет десять как за
это теплое местечко з а ц е п и л с я. Еще до того, как нынешний президент стал
президентом. Но это ни о чем еще не говорит. Ничего вам про него не скажу, ни
плохого, ни хорошего. Вроде бы ч и с т, всю сознательную жизнь провел в
Африке... хотя родом он не отсюда, из Кении. Родители, насколько я помню из
досье, были фермерами, а сынок, стало быть, предпочел бродить по Африке: где-то
в армии служил, где-то охотился, где-то занимался туристическим бизнесом. А
потом в Ньянгатале осел. Кто его знает...
– Кирилл!
Раньше, чем Мазур успел повернуть голову, Мбопа
предупредительно затормозил. Распахнув невысокую дверцу, Мазур спрыгнул на землю,
подошел к Олесе, стоявшей у входа в бунгало. В белоснежных шортах и синей
маечке, с распущенными волосами, смотрелась она весьма и весьма. Кем бы ни была
на самом деле. Так что иные распоряжения начальства можно выполнять не просто
из чувства долга, а с превеликим удовольствием...
– Что вы так смотрите?
– Простите за жуткую банальность, но вы
очаровательны, – сказал Мазур. – Не хватает Кинг-Конга. Он бы вас
сгреб, а я бы, соответственно, спас со всем усердием...
Она выдержала его взгляд со спокойствием опытной женщины,
привыкшей к восторгам, осадам и прочему. Тихо сказала:
– Мне, конечно, чертовски приятно, что на меня, измочаленную
бизнесом усталую старушку, т а к смотрят супермены, но сначала о деле, уж не
посетуйте... Вы, как я понимаю, из Киримайо?
– Ну да, – сказал Мазур.
– Впечатления, мысли по поводу, соображения?
– Все есть, – сказал Мазур. – Всего понемножку.
Прямо сейчас устроим военный совет? Мне еще нужно было заскочить к главному
егерю...
– Ну, время терпит. Сразу после него заходите ко мне, без
церемоний и без стука. Я никого не жду, поговорим обстоятельно, а то время
поджимает...
– Есть, – сказал Мазур.
Повернулся, запрыгнул в машину. Мбопа плавно взял с места.
«Лендровер» свернул вправо, обогнул президентскую резиденцию, еще немного
попетляв меж домиками, затормозил у стоявшего, можно сказать, на самой околице
деревни, рядом с таким же джипом, только помощнее и поновее. В отличие от
остальных бунгало, здесь рядом со входом красовалась начищенная медная
табличка, на которой старомодным шрифтом было выведено по-английски: «Роберт
Каллем, главный егерь заповедника Киримайо».
Собственно говоря, к посту, который этот субъект занимал, по
мнению Мазура, гораздо больше подходило бы прозаическое «Директор», но, как
известно, у каждой Марфушки свои игрушки. Обстановка романтичного, затерянного
в диких просторах охотничьего приюта требует, надо полагать, соответствующей
терминологии. VIP-клиентам, прибывшим отдохнуть от деловой суеты, гораздо
больше нравится общаться с главным егерем, нежели с директором или
менеджером... Ну, в конце концов, за свои немаленькие деньги имеют право.
– Вас подождать? – спросил Мбопа.
– Да нет, я пешком дойду, – сказал Мазур. –
Раскатывать на машине по этой крохотной деревушке – это, по-моему, совершенно
излишняя помпа... Вы, главное, с темнотой не забудьте занять пост в моем
скромном жилище.
– Конечно, сэр.
– И если нагрянет кто-то... незваный, – сказал
Мазур, – то непременно постарайтесь не убивать его, а взять живым. В наших
играх пленный нужен, как воздух.
– Разумеется, сэр... Всего наилучшего.
Подойдя к двери, Мазур громко постучал – и, услышав изнутри
приглашение войти, без церемоний ему последовал.
И оказался в царстве экзотики. Глаза поневоле разбежались.
Прямо напротив двери на стене помещалась огромная носорожья башка, взиравшая на
пришельца свирепо и тупо. По обе ее стороны красовались львиные головы, белые
черепа, судя по отсутствию рогов и негуманным клыкам, принадлежавшие отнюдь не
травоядным, головы антилоп с разнообразнейшими рогами, то длинными и прямыми,
то причудливо закрученными. В углу, на лакированной деревянной подставке, стоял
крокодил нешуточных размеров. И еще много было всякого: череп буйвола, стойка с
разнообразными ружьями, старыми и вполне современными, африканские мечи и пучки
ассегаев на стенах, причудливые, прямо-таки марсианские резные маски из темного
дерева. Большие фотографии на стенах, статуэтка слона на высокой подставке...
Хозяин, восседавший аккурат под носорожьей башкой, поднялся
навстречу Мазуру, вышел из-за стола, подошел и крепко пожал руку, жизнерадостно
восклицая:
– Обратите внимание: ничего ч у ж о г о! Я имею в виду, все
добыто собственноручно, из этих вот ружей! Вы, значит, и будете этот загадочный
русский, который станет караулить президента?
– Он самый, – сказал Мазур. – Мазур моя фамилия.
– А имя у вас есть?
– Кирилл.
– Очень приятно, – сказал хозяин экзотического
кабинета. – А меня зовут Роберт, Роберт Каллем. Собственно, майор
Каллем... Вы, говорят, тоже военный?
– Точнее, моряк, – сказал Мазур.
– А по званию кто будете?
– Адмирал, – сказал Мазур с некоторым смущением –
как-то неловко было титуловаться этим званием перед хозяином, выше майора не
прыгнувшим.
– Идите вы! Серьезно?
Выговор у него был самый что ни на есть простонародный –
типичнейший кокни, лондонский коренной житель из низов, пробившийся своим
горбом...
Вот именно. Выговор. Мазур, разумеется, сохранил полнейшее
хладнокровие, но после первых же фраз хозяина в голове у него, как встарь,
заработал нерассуждающий механизм. Тот самый, что на уровне инстинкта подмечал
несообразности и вытекающую отсюда ложь...
– Серьезно, – сказал Мазур. – У нас в России вот
уже триста лет как завелись адмиралы...
– Мир переворачивается, – сказал майор
добродушно. – Русский адмирал в службе безопасности президента... Ваших
тут лет двадцать не бывало, с тех пор, как пристукнули Олонго. Сам я в то время
тут еще не обосновался, но наслушался, как же... – Он спохватился: –
Садитесь, сэр, что же мы торчим посреди комнаты? Виски?
– Пожалуй, – сказал Мазур, усаживаясь.
Майор распахнул дверцу резного ящика, скрывавшего
холодильник, зазвенел стаканами, кубиками льда. Уселся на свое место и с
нескрываемым удовольствием сделал добрый глоток. Лет ему было около семидесяти,
но человек, сразу видно, м о т о р н ы й – сухой, жилистый, стриженный почти
наголо, с классическими британскими усиками щеточкой, отнюдь не развалина,
способный еще наверняка вмазать противнику по зубам как следует.
– Нуте-с?
