– Кто же знал... – с искренней горечью сказал «майор»,
смирнехонько лежа на ковре. – Я и подумать не мог, что припрется такой...
– Небесталанный, а? – подхватил Мазур. – Вот так
оно и бывает, когда считаешь себя самым хитрым...
«Майор» огрызнулся:
– Ну, в конце-то концов, я столько лет отсиживался, не
вызывая ни малейших подозрений... Вы могли и не нагрянуть, и все бы обошлось...
– Все равно, держать фото Мюллера на стене было ненужным
вызовом, – наставительно сказал Мазур. – Не сто лет прошло, в
конце-то концов... Итак, некоторую ясность мы внесли. Ты, обормот, классический
белый наемник, судя по возрасту, начинавший еще в Конго во времена Лумумбы. Не
буду от тебя требовать подтверждения этого факта, и так ясно. И чует моя
недоверчивая, подозрительная душа, что в эту глушь ты забился неспроста. Имя и
национальность менял неспроста. Наверняка твоя персона до сих пор числится в
кое-каких списках на розыск, и кое-какие т я ж е л ы е приговоры еще не
миновали срока давности... Верно?
«Майор» недовольно пробурчал:
– Вы же сами собирались обойтись без лирики... К чему все
эти рассусоливания? Мало ли какие неприятности у человека случаются в жизни...
Можно подумать, мне хотелось снова лезть во все эти сложности...
– Ага, – сказал Мазур, – я и тут был прав... Ты з
а б и л с я в дальний уголок и собирался отсидеться до с а м о г о конца. Но
потом кто-то пришел и напомнил тебе то же самое, что и я, причем, ручаться
можно, в отличие от меня – с обстоятельным досье за пазухой... А?
«Майор» буркнул что-то непонятное, за версту отдававшее
согласием. Откашлялся и сказал уже членораздельно:
– Вот именно. Думаете, я сам на старости лет полез бы в эти
дела? В моем возрасте больше всего покоя хочется...
– Ты меня все равно не разжалобишь, морда, – сказал
Мазур без тени сочувствия. – Так что не углубляй тему покоя и преклонных
лет. Сам должен понимать, иногда все же приходится отвечать за все, что
наколбасил. Знаешь, я порой всерьез начинаю верить, что Бог все же есть и не
каждому подонку дает помереть спокойно... Может быть, ты тоже? Ну ладно,
оставим в покое богословие, я в нем не силен, да и ты наверняка тоже...
Молодой напарник старого бандита завозился, уже осмысленно
пытаясь если и не освободиться, то, по крайней мере, малость пошуметь. Подобрав
нож с ковра, Мазур подошел, присел на корточки и, приложив отточенное до
бритвенной остроты лезвие к горлу пленника, сказал веско:
– Будешь дрыгаться – я тебе глотку перехвачу вмиг, ясно? Ты
мне не особенно и нужен, твой напарничек, чувствую, и без тебя расскажет все,
что нужно. Так что лежи смирнехонько, как непорочная невеста в брачную ночь – и
я, смотришь, тебя в живых оставлю... Уяснил?
Судя по тому, как этот экземпляр моментально притих, он все
уяснил моментально и категорически.
– Вот и лежи, тварь, – ласково сказал Мазур. Вернулся к
«майору», продолжал деловито: – Итак, без лирики... Мой разговор с дамой ты,
конечно, подслушивал?
– Ну да, – сказал «майор». – Подслушку тут
оборудовали еще восемь лет назад, когда шефом тайной полиции был Мутанга. Не
столько в контрразведывательных целях, сколько по извращенности полковничьей
натуры. Любил он подслушивать именитых гостей – как они дерут девок, о чем
говорят, полагая, что посторонние их не слышат... Кое-где, в некоторых домиках
и видеокамеры имеются тоже с тех времен. Мутанга был все же изрядным раздолбаем
– ну какой профессионал будет использовать систему для собственного
удовольствия? Потому и слетел. Система осталась. Пульт у меня, в задней
комнатке, о системе в свое время и охранка не знала, я ж говорю, Мутанга
исключительно для развлечения все устроил, любил посидеть ночью у меня в
подсобке...
– Веселый был человек, – хмыкнул Мазур. – А в
коттедже моей дамы камеры есть? Ну, что ты язык проглотил?
– Ну, есть...
– Ах ты, эксгибиционист старый, – ласково сказал
Мазур. – Глаза проглядел, поди?
– Исключительно оттого, что мне поручили не выпускать вас из
виду...
– А что потом поручили? Уволочь в бессознательном состоянии
и передать сообщникам или попросту прикончить? Не закатывай глаза, я человек не
мстительный, понимаю: ничего личного. И слово тебе даю: если будешь держаться
со мной п р а в и л ь н о, жизнь гарантирую. Могу оказаться настолько
благородным, что даже не сдам тебя официальным лицам, собственным агентом
сделаю.
– А этот? – кивнул старик в сторону Мбопы,
прислушивавшегося с живейшим интересом.
– С ним, думаю, удастся договориться, – сказал
Мазур. – Он человек весьма даже неглупый, могу тебя заверить... Ну?
Избегая встречаться с Мазуром взглядом, «майор» сказал:
– Честно говоря, нам приказали попросту вас прикончить. Этот
козел, что меня п о д м я л, вас отчего-то, такое впечатление, всерьез
побаивается и хочет, не размениваясь на психологические игры, без церемоний
убрать с доски, чтобы не путались под ногами, когда...
– Когда будут мочить президента?
– Ну, – неохотно согласился «майор», – а ведь он
не из хлюпиков. Нужно было и мне с самого начала подумать, что к вам следует
относиться крайне серьезно... Да, чего там – следовало вас прикончить без
церемоний, а труп отволочь в заросли. К утру мало что осталось бы...
– Не дрожи ты так, – рассеянно сказал Мазур. – Я
же сказал, что не злопамятен и не особенно мстителен... – Он достал нож и
разрезал веревки на ногах старого прохвоста. – Вставай, прогуляемся... Да
не трясись ты, олух! Не за деревню прогуляемся, а в твой дом...
Он насильно поднял старикана – все же опасавшегося, по всему
видно, что его приглашают на последнюю и окончательную прогулку – подтолкнул к
двери. Мбопа вновь забился, гримасничая с большой экспрессией.
– Ничего не поделать, лейтенант, – сказал Мазур. –
Придется до утра потерпеть. Утром я вас непременно освобожу... и в лучшем виде
охарактеризую начальству, а пока что, извините, придется поскучать. Пользуясь
вашей же жизненной философией, ситуация столь тревожная и скользкая, что
доверять никому нельзя...
Он проверил путы на молодом агрессоре, толкнул «майора» к
двери. До егерской конторы они добрались без приключений, никем не замеченные
по причине полного отсутствия праздных зевак.
– Показывай хозяйство, проныра старый, – распорядился
Мазур.
Немец с тяжким вздохом распахнул неприметную дверь,
помещавшуюся меж стойкой с ружьями и чучелом крокодила, зажег свет.
Обнаружилась небольшая чистая комнатушка с солидных размеров пультом – два
телеэкрана, ряды пронумерованных клавиш, разноцветных кнопок, тумблеры и прочая
премудрость.
– Солидно, – сказал Мазур. – А теперь, старина,
давай-ка снова свяжем твои блудливые ручонки – мало ли что... Садись в угол и
старательно подсказывай...
