Однажды ночью, вскоре после Рождества, Фиона попыталась обольстить графа. Когда все обитатели замка уже давно были в постели, Гленкерк остался перед камином побеседовать с братом. Графу хотелось женить его на наследнице Форбзов. Но Адам, однако, доказывал, что их младший брат, семнадцатилетний Майкл, намного лучше подойдет для тринадцатилетней Изабеллы.
— Я хочу жениться поскорее, причем не на ребенке.
Майкл же не сможет сыграть свадьбу по крайней мере еще три или четыре года. Сделай хорошую партию. Изабелла будет без ума от этого ангелочка.
Патрик засмеялся.
— Ладно, брат, но кто та девушка, для которой ты себя бережешь?
Адам улыбнулся, и его глаза сузились.
— Я еще не посватался к ней, но скоро сделаю это.
Братья посидели еще некоторое время, потягивая подогретое вино с пряностями, приготовленное специально к рождественским праздникам. Оба были высокими, как их отец, но если Патрику достались темные волосы матери и зеленовато-золотые глаза Лесли, то Адам унаследовал красно-рыжие волосы Лесли и янтарные глаза Стюартов.
Разомлевшие от теплых братских чувств и роскошного красного вина, они поднялись по лестнице в свои покои.
— У меня есть хорошее виски из винокурни старого Макбина, — сказал граф. — Заходи, Адам, выпьем по капельке. Лучше заснешь.
Он открыл дверь и зашел в свою спальню, а брат без возражений последовал за ним.
— О Боже! — переступив порог, выдохнул Адам. На кровати графа в отблесках огня, игравших на обнаженном белом теле, лежала Фиона Стюарт. — Ох, Господи благослови, кузина! Ты — самое приятное зрелище, которое я сегодня видел!
— Что ты тут делаешь, черт возьми! — вскричал мгновенно протрезвевший граф, похолодев от гнева.
— Ты не захотел прийти ко мне, Патрик, — тихо сказала Фиона. — И вот я пришла к тебе сама.
Он уловил тонкий запах ее надушенного тела.
— Я плачу своим шлюхам, Фиона. Сколько ты просишь?
— Патрик! — севшим от волнения голосом взмолилась она. — Пожалуйста! Я с ума по тебе схожу! Женись на своей кузине, если уж так надо, но возьми меня! Будь моим любовником. Не пожалеешь, Патрик!
— Боже мой! — холодно произнес Адам. — Тебя что-то смущает, брат? А мне вот еще только предстоит получить такое чудесное приглашение от женщины.
Патрик повернулся к нему.
— Эту хочешь?
Адам посмотрел на брата.
— Да. И уже давно.
— Тогда возьми ее! Я буду спать сегодня в твоей спальне.
— Нет! — яростно завопила Фиона. — Я хочу тебя, а не этого мальчишку-хлыща!
— Дорогая кузина, — спокойно сказал граф, — по всем тем слухам, что до меня доходят, у тебя имеется богатый опыт. И ты, конечно, должна знать, что заниматься любовью с тем, кого не хочешь, не только противно, но к тому же еще и дьявольски скучно.
Повернувшись к ней спиной, Патрик вышел из комнаты.
Адам прикрыл за братом дверь и с громким стуком задвинул железный засов.
— Фиона, любовь моя, — протянул он лениво, — я уже давно хочу поиметь тебя именно такой.
— Проваливай, — рявкнула она и, встав, попыталась пройти к двери.
Адам схватил ее за руку и потянул назад.
— Нет, голубка, — сказал он безжалостно, сдавливая грудь в своей ладони. — Нет! Сегодня ты раздвинешь ноги для меня!
Он толкнул ее обратно в постель, и молодой вдове вдруг стало страшно.
С тех самых пор, как Фиону впервые завалили на солому, — а сделал это в темной конюшне главный конюх ее отца, — она всегда раньше в таких случаях главенствовала. Теперь же вдова беспомощно лежала на кровати и смотрела, как кузен медленно сбрасывает с себя одежду. Широкая и мускулистая спина юноши переходила в узкую талию. Вот Адам снял свои короткие штаны. Бедра его были худыми, а ягодицы приятно округленными. А когда он повернулся, то леди Стюарт только охнула от потрясения. Давным-давно, девочкой, она видела однажды, как их самый ценный племенной жеребец покрывал в поле кобылу. С того времени Фиона мечтала найти мужчину со столь же огромным членом. И вот неожиданность — именно такой мужчина стоял перед ней и смеялся.
— Да, голубка! Пять лет ты бегала как раз от того, чего хотела!
— О Боже. — прошептала она. — Ты убьешь меня этим!
Но тайное место у нее между ног уже жадно билось и трепетало. Громко вскрикнув, Фиона протянула руки к мужчине. Сильное мускулистое тело быстро накрыло ее, и Адам почувствовал, как теплая рука судорожно проскользнула вниз, чтобы направить в истекающее соками лоно его орудие. Он осторожно втиснулся в женщину и, поняв, что та с легкостью может принять весь объем, начал медленные, проникновенные движения. Тело Фионы дико корчилось под ним, а ногти царапали ему спину. Движения становились все быстрее и яростнее, она начала тихо стонать, а несколько минут спустя стоны перешли в визг чистой радости.
Адам скатился с нее и лежал рядом, переводя дыхание.
Затем приподнялся на локте и, глянув на распростертое тело, небрежно бросил:
— Для девки, которая блудила с тех пор, как едва начала созревать, ты умеешь чертовски мало, и это твоя вина!
Ты ограничивалась любителями и посредственностями.
Наклонив голову, Адам задумчиво покусывал ее грудь, а его пальцы тем временем играли с ее чувствительной плотью между бедер.
— А я, голубка, — продолжил Адам, — получил воспитание у лучших шлюх Парижа, Лондона и Абердина. И с удовольствием обучу тебя всему, что знаю.
Все еще продолжая слабо сопротивляться, Фиона ответила:
— Я не говорила, что буду твоей любовницей, ты, тщеславный мальчишка!
— А я тебя и не спрашиваю, дорогая моя.
На ее лице отразилось недоумение.
— Уверен, что сейчас, — сказал он, — церковь уже привыкла давать кузенам Лесли разрешение на родственные браки.
Фиона была ошеломлена.
— Я старше тебя, — попыталась она робко возразить.
— На целых пять недель, — засмеялся Адам. — На следующей неделе, дорогая, мне исполнится двадцать.
Ненасытный любовник снова затянул ее под себя, и она бедром почувствовала его твердость.
— Я не хочу тебя! — яростно закричала Фиона. — Я хочу Гленкерка!
— Тебе его не добиться, голубка. Он тебя не хочет.
Адам раздвинул ей ноги.
— У тебя нет денег! — сказала она. — К тому же я не хочу жить в чужом доме!
— У меня совсем неплохой доход от вложений, которые оставила мне бабка, да и у тебя тоже. Один я богаче многих графов, вместе взятых. У меня есть доля и в семейном судовладении, и в овцеводстве. А ты имеешь дом в Эдинбурге — тот, который принадлежал твоей бабке Фионе Абернети. Мы с тобой несколько лет попутешествуем, а потом, когда маленький король Джеми вырастет, вернемся, начнем жить в Эдинбурге, будем представлены ко двору.
