Но ее касался не только свет костра, взгляд Мэтта медленно гулял по ее телу, лаская ее так нежно, как только солнце может согревать землю, не трогая ее.
Все внутри подталкивало Мэтта встать со своей постели, забраться к ней под одеяло, крепко сжать в своих объятиях это хрупкое создание, защитить ее и дать понять, что никогда в жизни он не сделает ей ничего плохого. Мэтт страстно желал ее! Господи, как он желал ее. Наверное, с той самой минуты, когда он увидел ее неземную красоту в лунном свете. Скай была загадкой, призраком, восхитительным плодом воображения. А так как она была не совсем реальной, он мог представить ее такой, какой ему хотелось. Много раз он мечтал о том, как будет сжимать ее в своих объятиях. Таковы глупые фантазии одинокого мужчины!
Но теперь Мэтту пришлось столкнуться с реальностью, и если он все еще хочет завоевать ее доверие, ему придется действовать очень осторожно. А если Мэтт будет торопить события, то это только отбросит его дальше от намеченной цели. И тогда он может потерять ее. Потерять навсегда.
* * *
Много Когтей не вернулся, пока не появилась новая луна. Мэтт, сидя у реки среди густых сосен, видел, как старый индеец шел по звериной тропе, пролегающей вдоль течения. Мэтт тут же взялся за только что заточенный нож, висящий у него на поясе, достал ружье и прислонился к скале. Как можно тише он проверил заряд. Индеец не подал виду, что услышал его, но направился прямо к тому месту, где он спрятался среди теней. Мэтта не удивило, что старый шаман определил его местонахождение.
— Даже в темноте твое ружье и нож сверкают, как вспышка молнии в ночном небе, Риордан, — насмешливо произнес старик. — Тебе надо быть осторожнее и следить, чтобы тебя не достали пальцы Отца-Солнца.
— Я видел, что ты идешь, и не пытался спрятаться.
— Я очень огорчен тем, что вижу тебя здесь. Это не хорошо для Алого Неба,
— Почему же. Много Когтей?
— Потому что ты взвалил на ее хрупкие плечи слишком неподъемный груз. Она просто-напросто недоедает, потому что ей приходится кормить еще один рот.
— Мне кажется, она довольно хорошо справляется с этой задачей. Почти каждый день она приносит домой свежую дичь.
— Которой ты набиваешь свой желудок. Мэтт не дал ни осуждающему взгляду, ни обидным словам вывести его из себя, но почувствовал вину за то, что не мог выйти на охоту вместе со Скай. Он все еще не мог передвигаться без костыля и слишком шумно пробирался через лес. Мэтт был бы лишь помехой девушке и ничем бы не помог.
— Это долго не продлится. Много Когтей. Скоро я уеду отсюда.
— Ну теперь ты доволен тем, что Скай ничего не знает о людях, убивших всю се семью?
— Нет, я этим совсем не доволен.
— Но все-таки тебе придется с этим смириться. Скай не может тебе ничего рассказать, потому что ничего не помнит. Иногда, когда с человеком случается что-нибудь страшное, он просто выбрасывает это событие из своей памяти. Часто это единственный способ продолжить жить. Скай не позволяет себе вспоминать о том, что произошло тогда.
Мэтт сразу вспомнил ужасы, случившиеся с ним в прошлом, он вспомнил Бейли Лоринга, его сына Рыжего и наемников. Как они окружили его и громко смеялись, наслаждаясь своей жестокой игрой. Мэтт мог вспомнить даже лица наемников, но допускал, что если бы не встречался с ними до этого происшествия, то, возможно, и не запомнил бы их. Мэтт спрятал воспоминания об этом в самые отдаленные уголки сознания, как и Скай, но он ничего не забыл. Нет, ничего. И особенно хорошо помнил то наслаждение и удовольствие, которое получали его мучители от его страданий. Это унижение, беззащитность, боль от которых была гораздо сильнее той физической боли, которую ему причинило клеймо. Вес это и научило его ненавидеть.
— Возможно, ты и прав, — уклончиво сказал Мэтт, скрывая волнение, которое у него вызвали нахлынувшие воспоминания.
— Ты не веришь, что человек может выбросить из своей памяти то, о чем не хочет вспоминать? — хриплый голос Много Когтей стал повышаться, и стало ясно, что старик хочет поспорить.
— Да нет, я верю, но я также уверен в том, что пришло самое время Алому Небу вспомнить все, что тогда произошло. Я думаю, она смогла бы мне что-нибудь рассказать, если бы захотела, но она отказывается говорить об этом. Впрочем, так же, как и ты.
— Я ничего не могу тебе рассказать, потому что мне Скай тоже ничего не поведала.
— Ты мне как-то сказал, что не знаешь, где Скай, но я вскоре понял, что ты врешь. Глаза Много Когтей засветились гневом.
— Я защищал ее.
Он выдвинул вперед челюсть, даже несмотря на то, что ему пришлось признать правоту слов Мэтта.
— Да, я знаю и не могу сказать, что в чем-то тебя обвиняю. Это напоминает мне… — Мэтт полез двумя пальцами в карман куртки и через некоторое время извлек оттуда то, что искал, — Вот, посмотри, у меня тут есть кое-что для тебя»
Много Когтей секунду колебался, затем взял маленький металлический предмет, подозритсльно глядя на протянутую ему ладонь. Шаман пристально разглядывал эту вещицу.
— Что это такое, Риордан?
— Разве ты не узнаешь. Много Когтей? Это пуля, которую Скай вытащила из моей ноги. Я подумал, что надо тебе ее вернуть… Ведь она твоя.
Много Когтей повертел в своих длинных пальцах пулю и, прищурившись, снова взглянул на Мэтта.
— Откуда ты это знаешь, Риордан?
— Я не был уверен.. до последней минуты. Поняв, как легко дал себя провести. Много Когтей почернел от злости, еще крепче стиснул зубы, но ничего не сказал.
— У меня возникло подозрение, и я устроил для тебя ловушку, — продолжал Мэтт. — Что же я мог сделать, если ты шел туда прямиком? Я не думаю, что в этих местах слишком много таких старых ружей Спенсера, как те, что есть у тебя. Такое оружие выпуска времен войны предназначалось для 56-го калибра. Но чаще всего используют патроны 52-го калибра. У большинства теперешних ковбоев винчестеры и кольты, то есть 44-й, 40-й калибр. Их предпочитают и владельцы ранчо. Кроме того, в меня стрелял только один человек. Если бы за меня взялись те ковбои, то я был бы уже мертв. Я начал вычислять, кто же пытался убить меня. Я думал об Алом Небе, но у нее нет оружия. И, конечно, я засомневался, что она может так резко изменить свое отношение ко мне: сначала стрелять, а потом спасти мне жизнь. И потом я подумал о тебе. Но на один вопрос у меня пока нет ответа.
— На какой, Риордан? — спросил раздраженно Много Когтей, все еще вертя пулю в обветренных пальцах.
— Почему ты помог Алому Небу спасти мне жизнь, если хотел, чтобы я умер?
И снова шаман уверенно поднял голову и гордо расправил плечи.
— Потому что она попросила меня об этом, и я не смог ей отказать.
— А зачем ей понадобилось спасать меня? Много Когтей пожал плечами:
— Кто может понять, что у женщины на уме?
