Пусть сядет как следует, а я свяжу ей ноги под брюхом лошади. Вряд ли старому Броуди понравится, как вы обращаетесь с его дочерью.
Герцог кивнул, но добавил:
— В таком случае ему следовало бы научить дочь хорошим манерам, Колли. В жизни не видел такой невоспитанной девицы.
Руки Фланны стянули веревкой, а ее саму усадили на герцогского жеребца.
— Ее прозвали Пламенной Фланной, милорд, — пояснил Колин Мор-Лесли, наклонясь, чтобы спутать ей ноги, и ловко уклоняясь от пинка.
Патрик прыгнул в седло и потянулся за поводьями, невольно обняв девушку. Та попыталась уклониться, но только откинулась ему на грудь и, смутившись, затаила дыхание.
Патрик пришпорил жеребца, и всадники в сопровождении собачьей своры понеслись вперед.
Фланна уныло подумала, что на этот раз попала в настоящую передрягу. Когда она научится сдерживать свой чертов нрав? Все, что нужно сделать герцогу, — потрясти перед носами отца и братьев толстым кошельком. И у нее отберут Брей, а тогда она останется ни с чем, учитывая болезненную скупость отца. Как часто она твердила, что не хочет мужа! Теперь ее поймают на слове и загребут себе все золото. А ее оставят нищей. После кончины отца она попадет в полную зависимость от старшего брата, Олея. Если тот захочет, то лишит сестру даже куска хлеба. И что всего хуже, не в ее силах что-то сделать. Даже если она согласится продать землю, все равно потребуется одобрение отца и деньги передадут ему.
— Какого черта вам потребовались мои владения? — неожиданно взорвалась она.
— Я уже сказал. Они примыкают к моим.
— Но раньше вам они были ни к чему.
— Гленкирк перешел ко мне недавно, после того как отец был убит при Данбаре, — пояснил Патрик. — В Англии война, в Шотландии беспорядки, в Ирландии и Уэльсе постоянные мятежи. Вот мне и хотелось бы по возможности обезопасить Гленкирк от безумия нынешнего мира. Я желаю одного — чтобы меня оставили в покое. А для этого нужно приобрести как можно больше земли. — — Я ничем вас не потревожу, если буду жить в Брее, — с надеждой пробормотала Фланна. — Я хочу того же, что и вы. Чтобы меня не трогали.
— Но кто знает, чего потребует твой муж? — заметил герцог.
— У меня нет и не будет мужа. Я ни с кем не обручена, да и не собираюсь, милорд. Не нахожу мужчин особенно привлекательными и терпеть не могу их приказов. Моему отцу было уже за шестьдесят, когда я родилась. У меня шестеро единокровных братьев, сыновей его первой жены, уже немолодых людей. Старшему пятьдесят шесть, младшему сорок восемь. Большинство моих племянников и племянниц тоже старше меня. И все живут в Килликерне. Огромное количество шумных, хвастливых, громкоголосых мужчин, обожающих запугивать и изводить своих жен. Мне это не по душе. И поскольку у меня есть свои земли, я решила уехать и жить в Брее.
— Одна? — удивился герцог. — А твой отец согласен?
— У меня есть служанка Эгги, побочная дочь одного из моих братьев. Я взяла ее к себе, когда она была совсем ребенком, ибо жена моего брата жестоко обращалась с ней.
Вечно искала предлога побить Эгги.
— Две девушки, одни, в уединенном полуразрушенном замке! — презрительно бросил Патрик. — Так ты не ответила. — отец согласен?
Фланна проглотила резкий ответ. Если она хочет уговорить его отказаться от своего намерения купить Брей и окончательно ее обездолить, нужно действовать добром.
— Еще есть Энгус, — призналась она. — Он был слугой моей матери, а после ее смерти перешел ко мне. В нем роста почти семь футов. Отважный и устрашающий воин.
Патрик едва не рассмеялся вслух. Две девушки и выживший из ума старый солдат! Этот Энгус, должно быть, спятил, если участвует в таком забавном заговоре!
Но он сдержал свое неуместное веселье. Он делает Фланне Броуди огромное одолжение, покупая Брей. Ее нежелание выйти замуж, разумеется, чистая глупость. Золото добудет ей вполне порядочного мужа. Он будет даже великодушнее, чем предполагал ранее, ибо, как ни странно, восхищался силой духа этой девушки. Пламенная Фланна. Ничего не скажешь, подходящее прозвище!
— Не расстраивайся, девочка, — сказал он, — все обернется к лучшему, даю слово.
«Ад и пламя! — выругалась про себя Фланна. — Неужели проклятый герцог туг на ухо? Или просто глуп? Неужели не понял, что ему говорят?!»
— Пожалуйста, милорд, — выдавила она, проглотив гордость. — Не предлагайте купить Брей. Это все, что у меня есть. Мой отец оставит золото себе. Я не увижу и монеты.
— Вздор, девочка, — попытался он утешить ее. — Ты единственная дочь у своего отца. Он наверняка желает тебе добра.
— Дьявол! — выпалила Фланна. — Вы что, оглохли, милорд?! Лохленн Броуди — злобный, жадный старикашка! Он и четырех пенсов из рук не выпустит, разве что его заставят силой! Как по-вашему, почему все мои братья вынуждены жить в Килликерне с семьями? Он ничего им не дает, так что они были вынуждены жениться почти что на бесприданницах! Ни у кого из них нет и клочка собственной земли! И они ненавидят старика, хотя боятся сказать ему это в лицо. Предложите купить Брей — и он заграбастает ваше золото, оставив меня такой же обездоленной, как братьев. А когда он сойдет в ад, все унаследует мой старший брат, Олей, точная его копия. У меня ничего не останется.
Слова ее звучали правдиво, но Патрик Лесли все еще не мог поверить, что на свете есть отцы, способные лишить единственную дочь того, что принадлежит ей по праву. Особенно такую смазливую девчонку, ибо она в самом деле была прехорошенькой. Но разумеется, преувеличивает. Не желает, чтобы наследственные земли ее матери были проданы.
Он вполне ее понимает, но тем не менее хочет получить Брей.
Герцог не стал вступать в дальнейшие переговоры. Фланна Броуди тоже молчала, понурившись.
В середине дня они добрались до долины Килликерн, где на фоне серого неба темнел большой каменный дом Лохленна Броуди. Когда они въехали во двор, на крыльцо с криком выбежала женщина:
— А, это ты, злобная маленькая чертовка! Где тебя носило? И кто эти люди? Немедленно слезай с лошади! Твой родитель весь день собирался дать тебе трепку, как ты того заслуживаешь!
Лицо женщины покраснело от гнева.
— Это жена моего старшего брата, Уна Броуди, милорд, — сухо объявила Фланна. — Уна, это герцог Гленкирк. Я поймала его на землях Брея, а он захватил меня в плен. — Издевательски улыбаясь, она воздела к небу связанные руки. — Боюсь, что не смогу сама спешиться, пока еще и ноги не развяжут.
При виде горькой участи золовки Уна Броуди завизжала так громко, что все многочисленное семейство высыпало во двор и с открытыми ртами уставилось на незваных гостей.
Герцог был уверен, что расслышал лукавый смешок Фланны, но, немного подумав, решил, что ошибся.
— Ни к чему так шуметь, мадам, — обратился он к Уне. — Если бы я желал зла Броуди из Килликерна, вряд ли явился бы всего с полудюжиной воинов.
