Найл Бурк на секунду бросил взгляд на Скай и только заскрипел зубами при виде того, как уверенно Кедар ласкает ее. Его сознание принимало то, что она сделала ради его спасения, но одно дело — признавать мысленно, другое — видеть воочию. Брат Гамаля красив и, очевидно, темпераментен. Он ласкал Скай так, как ласкают любимую вещь, и Скай, кажется, наслаждалась этим. Она соблазняюще улыбалась Кедару и что-то неразборчиво шептала ему низким музыкальным голосом. Найлу хотелось перепрыгнуть разделяющее их пространство и вонзить нож в грудь этого сукина сына.
— Ты задумался о чем-то, Ашур? — вернул его к действительности голос Турхан.
— Я мечтаю о сегодняшней ночи, о принцесса! — Он провел ладонью по ее лицу.
— Ночью, — заговорщицки прошептала она, — мы втроем понаблюдаем за нашими гостями, а потом сами поиграем, мой славный. Я превзойду твои самые смелые мечты, о Ашур, возлюбленный мой!
Найл наклонился и открыто поцеловал ее в губы.
— Прости, принцесса, но я просто не смог сдержаться. Турхан хихикнула и в притворном негодовании шлепнула его по щеке, а потом повернулась к Кедару:
— Которая из этих женщин, по словам Гамаля, подарена тебе дядей в Алжире? — спросила она.
— Представься принцессе, — приказал Кедар Скай. Она с изящностью встала, обошла стол и упала в земном поклоне перед принцессой.
— О благороднейшая, я Муна, — сказала она, не поднимая головы от пола.
— Встань, чтобы я рассмотрела тебя, девочка! Говорят, ты очень красивая, но в этой позе я ничего не вижу!
Скай встала и гордо выпрямилась перед принцессой. Она высоко задрала подбородок, ее шелковистые волосы рассыпались, как накидка, вокруг плеч. Однако она опустила глаза, чтобы не оскорбить хозяйку.
Турхан критическим женским взглядом пробежалась по телу стоявшей перед ней женщины. Да, это правда, она была исключительно красива. Сквозь прозрачные шаровары светились ее длинные ноги, и Турхан поразилась их стройности.
— А где твой дядя ее раздобыл? — спросила она Кедара. — Она была рабыней в Алжире, — ответил тот. — Он увидел ее случайно и понял, что она сможет понравиться мне. Так и случилось.
— Ты быстро обучил ее всему?
— На родине она была аристократкой и очень умна, — ответил Кедар. Они говорили о Скай так, словно ее в комнате и не было или, что еще хуже, она была бы просто бессловесной вещью. И пока они оживленно обсуждали ее достоинства, Скай позволила себе еще раз бросить взгляд на Найла.
Ее сердце забилось, когда она встретила взгляд его серебристых глаз, горящих от любви к ней. Она почувствовала пощипывание в глазах и начала отчаянно бороться с подступающими слезами. «Найл!»— крикнула она мысленно.
«О Боже, — подумал он, — как она может оставаться столь прекрасной, несмотря на все пережитое? О, моя радость! Как я хочу тебя! Если бы мы могли бежать сию минуту!» Но вместо этого ему придется смотреть, как его жену будет любить другой мужчина. Если он не сойдет с ума при этом, то уже ничто не сможет лишить его рассудка. «Я люблю тебя, Скай!»— мысленно крикнул он.
Кедар между тем продолжал:
— У каждой женщины в моем гареме, принцесса, есть своя слабость. Всегда важно знать, какой вид боли особенно страшен для той или иной женщины. Но я никогда не использую для Муны плеть, даже сложенную, — из-за ее совершенной кожи. Муна, повернись, пусть принцесса посмотрит. — Скай послушно повернулась, неохотно отводя взгляд от Найла. — Видишь, о благороднейшая, ее кожа безупречна. Было бы преступлением перед Аллахом бездумно портить такую красоту, но иногда приходится поучить ее. Для Муны я использую бастинадо — этого она не любит, а, мое сокровище?
— Нет, мой повелитель, — прошептала Скай.
— Ты уже использовал его? — заинтересовалась Турхан.
— Знала ли ты совсем послушных рабов? — заметил Кедар. — Должен признаться, и Муна иногда уклонялась от выполнения приказов, но теперь она послушна — правда, мое сокровище?
— Ты сказал, господин, — ответила Скай.
— Лично я предпочитаю опиум и гашиш, — промолвила Турхан. — Бить раба — значит признать, что ты потерял контроль над ним. — Она равнодушно взглянула на Скай. — Ступай к своему господину, девочка. Вот и мой прекрасный Ашур тоже был крепким орешком — разве нет, мой красавчик? Он противился каждому моему желанию, но наконец смирился с судьбой. И с тех пор доставляет мне море удовольствия.
— Такой сильный мужчина может быть опасен, о благороднейшая, — предупредил Кедар. — Не лучше ли послать его на рудники или на галеру? Не знаю, зачем тебе такой раб.
— Ашур — подтверждение правильности моих принципов, Кедар. Я никогда не наказывала его, просто не было необходимости — мой шербет и особые конфеты держали его полностью под контролем. Если не веришь, спроси у своего брата.
— Стоит ли дальше обсуждать это? — сказал Гамаль. — У каждого из вас свои приемы, и они вам помогают. Ты доволен Муной, о брат мой. А ты — Ашуром, моя принцесса. — Он улыбнулся каждому из них. — Кедар, расскажешь ли принцессе о торговых путях к побережью?
Слуги унесли остатки еды, принесли чаши с фруктами: грозди спелого винограда, золотистые абрикосы совершенной круглой формы, большие темные фиги источали тонкий аромат. Кроме того, появились огромные блюда со сладостями, чашки с фисташковыми орешками и засахаренный миндаль. В углу комнаты старичок колдовал над кофе, который вскоре подали в крошечных фарфоровых чашечках. Кофе был горячим и очень крепким.
— Тебе нужно выпить не менее двух чашек, — сказала Талита. — Сегодня ночью Кедар потребует долгого представления, и мы не должны разочаровать его, Муна.
Скай выпила кофе с видом приговоренной к смерти. Уже двое суток она тренировалась с Талитой в женской любви, но все же не могла еще привыкнуть к сексу с женщиной. Она знала, что есть женщины, предпочитающие именно это, — но не Скай О'Малли. Она страшилась предстоящего и обдумывала, как бы избежать этого, не оскорбляя Кедара. Однако невозможно было найти достаточно вескую причину для отказа.
Принцесса не предусмотрела развлечений, поэтому после ужина они не долго сидели, разговаривая, за столом. Турхан поднялась и тем положила конец приему:
— Завтра, Кедар ибн Омар, мы поговорим об этом подробнее. Твой брат приведет тебя ко мне. Спокойной ночи. — Она покинула комнату, сопровождаемая своими любимцами.
Кедар мог бы оскорбиться таким пренебрежительным обращением, но хорошая еда и присутствие любимых женщин так расслабили его, что он был готов прямо сейчас перейти к наслаждениям. Он поспешил вместе с Талитой и Муной из зала в свои комнаты. Здесь им навстречу ринулись Зада и Даган.
— Быстро в баню, — приказал Кедар, — и ты. Зада. Когда они оказались в женской бане, Талита заметила:
— Сегодня он в духе, если ему нужны все три. Хорошо, если к рассвету мы удовлетворим его. У большинства мужчин с годами темперамент убывает, а у Кедара, наоборот, растет. Представьте себе его лет в шестьдесят — хотя нас в это время уже не будет здесь! — Они с Задой рассмеялись, а Скай не увидела тут ничего веселого.
